Валерия Вербинина - В поисках Эсмеральды

— Товарищ, вы должны войти в наше положение… Мы обслуживаем большой район… случаются разные недоразумения… редко, разумеется, но случаются. Мы, конечно же, строжайше следим… проводим работу над ошибками… Помнится, как-то раз у гражданина Абрамова родилась двойня, девочки, а у гражданина Абрикосова — тоже двойня, мальчики, а наша служащая по недосмотру записала Абрамову двоих сыновей, а Абрикосову…

— Предъявите мне запись о регистрации смерти гражданки Смирновой, — насупившись, прервал заведующую Опалин. — Я не намерен тут слушать до вечера, какие еще ошибки совершили ваши служащие…

Анна Андревна поняла, что ей попался крепкий орешек, и пригласила помощника агента с его спутницей в кабинет, где предъявила им гроссбух регистраций. Маруся, жарко дыша, навалилась на плечо Ванечки и пробегала глазами исписанные разнокалиберными почерками страницы.

— Вот! Вот же я! — взвизгнула она. — Смирнова Мария Ивановна… а почему год рождения 1890-й? И число неверное, и… Причина смерти — попала под лошадь! — Повелительница шляп побагровела. — Я — под лошадь? Какая подлость! Кто это придумал, хотела бы я знать?

— Гражданка, не кричите, — хмуро попросил Опалин и обратился к Анне Андреевне. — Вы должны знать почерки ваших служащих. Кто делал эту запись?

Через минуту в кабинет заведующей вошла кудрявая миловидная барышня с ресницами в полщеки. Было заметно, что барышня нервничает, и еще — что ее распирает нешуточное любопытство. Увидев, что Опалин совсем юн и даже не носит форму, она тотчас же успокоилась и с удвоенным любопытством стала коситься на негодующую Марусю, которую помощнику агента пришлось призвать к порядку, потому что она рвалась допросить вновь прибывшую лично.

— Значит, вас зовут… — начал он, повернувшись к барышне.

— Василиса Волкова, — пролепетала барышня.

— Вы подтверждаете, что делали запись о смерти гражданки Смирновой? — спросил Опалин, ткнув пальцем в страницу.

Василиса поступила так: похлопала ресницами, подумала, поглядела на страницу, на величаво застывшую у окна Анну Андреевну, вздохнула и призналась:

— Да. Это была я.

— На основании чего вы зарегистрировали эту смерть? — спросил Опалин, насупившись.

— И я желаю знать, почему я угодила под лошадь! — встряла неугомонная Маруся.

— Он представил свидетельство о смерти, — пролепетала барышня, теряясь.

— Ага, — многозначительно уронил Ваня, взглядом призывая к порядку модистку, которая готова была взорваться. — Он — это кто?

— М… молодой человек.

— Что за молодой человек?

— Я не знаю. Я спросила, родственник ли он… Он сказал… сказал: «Да, конечно, а вы как думаете?»

— Документы он предъявил?

Василиса позеленела.

— Да… свидетельство… я же сказала…

— Свои собственные документы он показал? Хоть какие-нибудь?

Собеседница Опалина готова была расплакаться.

— Я не знала, что это важно… Я не спросила… Я только две недели тут служу…

— Где сейчас свидетельство о смерти, которое он вам предъявил? У вас?

— Он забрал его… Сказал, что оно нужно, чтобы договориться о погребении…

Тут Маруся испустила такой яростный вопль, что Анна Андреевна, стоявшая неподвижно, как скала, подпрыгнула на месте и едва не обронила пенсне.

— Не кричите, гражданка, — буркнул Опалин, который впервые пожалел о том, что взял потерпевшую с собой, и снова обратился к Василисе. — Вы хоть что-нибудь запомнили об этом свидетельстве? Каким учреждением оно было выдано? Какой врач его подписал?

Барышня жалко улыбнулась и развела руками.

— Обы… обыкновенная такая бумажка… Я не присма…

— Не присматривались, а жаль. — Опалин дернулся так, словно ему жал воротник. — Тогда вот что: назовите-ка мне приметы этого… товарища, который пришел со свидетельством и наплел вам тут с три короба.

Тут Василиса враз оживилась и стала говорить, что товарищ со свидетельством был довольно-таки симпатичный, блондин с голубыми глазами, росту среднего, на вид лет двадцати или около того, а особых примет она не помнит. Одет в толстовку — рубашку навыпуск с карманами на груди — и серые брюки. Речь скорее интеллигентная, чем наоборот. Курит, между прочим, «Эсмеральду». Откуда она знает? Ну, пока она оформляла должным порядком безвременную смерть Марии Смирновой, незнакомец достал из кармана коробку папирос и закурил одну из них, предварительно попросив разрешения. Нет, ни на какого проходимца он не походил, а напротив, производил впечатление исключительно приличного и приятного молодого человека.