Андрей Курков - Самсон и Надежда

Но не допили. В кабинет быстрым шагом ворвался Найден. Лицо его выражало сердитое беспокойство.

— В городе агенты атамана Струка, — сказал он. — Приказано усилить патрулирование! Через час пойдете! Документы проверять у всех, даже у других патрулей! Если кто побежит при проверке — сразу стрелять! Понятно?

Оба кивнули. Снизу через оставленные открытыми двери к лестнице донесся шум. Кто-то спешно заходил в участок. Напряженное жужжание мужских голосов поднималось снизу на второй этаж. В этих шумах угадывались только короткие, но все равно невнятные слова. Словно длинными словами никто на первом этаже этим вечером не пользовался.

Получив приказ ходить по Прозоровской дороге до башни, а потом мимо бараков на Прозоровскую улицу и дальше до городской скотобойни и назад, Самсон и Холодный с наганами на боку отправились по указанному маршруту.

Город их встретил насупленно. Мало какие окна в домах светились, но фонари на перекрестках горели, а вот людей почти не было.

Навстречу выехала пролетка, и пока Самсон задумывался: надо ли ее останавливать и проверять пассажиров, она проскочила мимо. Но Самсон успел заметить, что в пролетке ехала женщина.

— Как же это! — недовольно пробурчал Холодный. — В патруле должно быть трое, а они нас вдвоем отправили!

— Почему трое? — не понял Самсон.

— Как почему? Чтобы в случае опасности отстреливаться в три стороны! Если вдруг окружат! А вдвоем так не получится. Да и вообще, Бог троицу любит! — добавил он и тут же, поймав на себе в свете уличного фонаря недоуменный взгляд Самсона, проговорил: — Но я Бога не люблю и мне не важно, что он об этом думает!

Пройдя два квартала по пустой улице, они увидели спешащего навстречу человека, при приближении оказавшегося довольно пожилым. На требование он достал старое, дореволюционное удостоверение врача военного госпиталя. Объяснил, что задержался у больного, который лечится дома от отравления некачественным спиртом.

— Бедняга! — посочувствовал этому больному Холодный, и пожилого врача отпустили.

Уже на Прозоровской дороге им навстречу вышел красноармейский китайский патруль — трое с винтовками. Только один из китайцев говорил по-русски. Поначалу возникшее напряжение спало, как только они впятером, подойдя к уличному фонарю, изучили документы друг друга.

— В патруле ведь должно быть трое? — спросил у китайца Холодный.

— Долзно! — закивал тот.

— А сколько у вас китайских красноармейцев? — заинтересовался Самсон.

— Военная тайна.

— Но это у вас отдельная рота? — продолжал допытываться съедаемый любопытством Самсон вполне дружелюбным тоном.

— Военная тайна, но да, отдельная рота. Много рот, — кивнул китаец.

— А как вас зовут? — никак не мог угомониться Самсон, хоть Холодный уже и дергал его за рукав.

— Солдат Ли Инь Юнь.

— О! — удивился парень. — Как июнь!

Китаец улыбнулся. Попрощались приветливо. Ли Инь Юнь сказал своим товарищам что-то по-китайски, и они, резко став смирно, отдали милицейскому патрулю честь.

— Хороший народ, хоть и не православный, — выдохнул Холодный, когда они продолжили путь. — А может, потому и хороший!

Где-то далеко раздалось несколько выстрелов. Самсон и Холодный остановились и огляделись по сторонам. Понять, где стреляют, в данный момент оказалось делом невозможным.

— Руки вверх! — прогремело внутри головы у Самсона, и он резко обернулся, словно искал поддержки, а то и спасения от Холодного.

Тот, заметив резкое движение головы напарника по патрулю, остановился и посмотрел на Самсона вопросительно.

— Ты ничего не слышал? — спросил Самсон.

— Нет, — признался Холодный.

Они уже шагали назад к началу Жилянской. Фонари на перекрестках только-только погасли. До рассвета оставалось около часа.

— Никого! — Самсон вздохнул и внимательно осмотрелся.

Холодный тоже осмотрелся. Выглядел он уставшим, но вполне самоуверенным и твердым. В темноте кожа его нижней части лица не выглядела такой белой, как днем.

Самсон, уже понимая, кому приказали поднять руки, вслушивался в происходившее в кабинете его отца. Но происходившее там не было слишком громким или отчетливым. Шум, топтание, хлопок двери, пару ударов прикладом по голому или почти голому телу. Было понятно, что красноармейцев арестовали и они тоже теперь двигались к Лыбедскому участку, где их препроводят в подвальное арестантское помещение.