Игорь Лебедев - Формула алхимика

— Что ж, весьма благородно, — оценила поступок бразильских моряков Анастасия Аркадьевна, все еще не понимая, куда клонит сын.

— Они даже спасли того самого Хеджера, который вместе с двумя матросами отказался примкнуть к мятежникам и бросил в море бутылку с призывом о помощи. Оказалось, — Шура обвел присутствующих торжествующим взглядом, — что никакой записки этот Хеджер не писал и даже не имел такой возможности!

Баратов сделал паузу, чтобы насладиться произведенным впечатлением.

— Кто же это сделал? — совсем запуталась женщина.

— Сделал это писатель Джон Пермингтон!

— Ничего не понимаю. Он что же, тоже был на этом корабле?

— И близко не был! За шестнадцать лет до этого он написал книжку «Морской герой» и бросил в море пять тысяч бутылок с фрагментом романа.

— Зачем?

— Для рекламы.

— А откуда он узнал про бунт?

— Ничего он не знал. Мятеж произошел у него в романе, на корабле с точно таким же названием. Именно такую бутылку и выловили бразильцы! Иначе как провидением это совпадение не назовешь.

— И что же, в романе было указано правильное местоположение корабля?

— И положение, и название, и бунт, и даже имя второго помощника капитана. Как ни удивительно, но совпало абсолютно все в мельчайших подробностях! А, какова реклама?! — с восторгом воскликнул Александр. — Уверен, тиражи этого Пермингтона сейчас взлетят до небес.

— Да, надо бы почитать… — неуверенно согласилась Анастасия Аркадьевна.

— Я познакомился с управляющим Мальцевскими заводами, он даст хорошую цену.

— Какую еще? — насторожилась княгиня.

— Вот! — Шура поставил на стол небольшую бутылочку белого стекла. — Думаю, лучше брать прозрачную, чтобы было видно, что внутри послание.

— Какое еще послание, Александр?

— Я решил написать роман, мама! — раздраженный непонятливостью родительницы, пояснил Шура.

— Прекрасная идея! — поторопился вступить Илья Алексеевич, чувствуя, что может разразиться маленькая семейная буря. — И о чем будет твой роман?

— Ну, что-нибудь морское… — поделился замыслом будущий писатель.

— Отлично! Когда садишься за работу?

— Да вот… в эту субботу и начну… — неуверенно предположил Шура, подозревая подвох в явно преувеличенном восторге, с которым откликнулся на эту идею Ардов.

Илья Алексеевич и княгиня переглянулись.

— Что? — насторожился Шура. — Чему вы ухмыляетесь? Опять потешаться надо мной вздумали?

— Ну что ты, Шура, — поторопилась успокоить сына княгиня. — Бутылки — прекрасная идея.

— Да при чем тут бутылки! — в сердцах воскликнул Шура и сорвал салфетку. — Ни в чем от вас поддержки не дождешься! Только насмехаться горазды!

С этими словами разобиженный князь выбрался из-за стола и покинул гостиную. Поскольку подобные всплески случались нередко, сколько-нибудь серьезного впечатления этот демарш не произвел.

Размеренная мелодия вальса Вальдтейфеля продолжала тихонько струиться из шкатулки.

— Совпадение и впрямь феноменальное, — помолчав, отметил Илья Алексеевич. — Как тут не поверить в прозорливость иных избранных…

Княгиня бросила на Ардова быстрый взгляд, почувствовав в этих словах подготовку к какому-то новому повороту разговора. Так и вышло.

— Анастасия Аркадьевна, а вы не могли бы припомнить, кто еще был на том сеансе у мадам Энтеви? Помните, вы говорили? Кроме баронессы фон Крюденваль, разумеется.

Княгиня прекрасно помнила. Ей было приятно, что Ардов решил вернуться к тому сеансу.

— Еще была вдова статского советника Пяльцева, — охотно пустилась в воспоминания Баратова. — Ее более всего интересовало, имелись ли у покойного супруга романтические увлечения на стороне. Ответ был отрицательный. Известие так ее впечатлило, что она принялась плакать и горячо нас благодарить.

Илья Алексеевич кивнул, давая понять, что его внимание не ослабло.

— Коллежский советник Скок имел пару вопросов к бывшему своему начальнику по делам службы. Желал знать, имеются ли у него шансы занять место герольдмейстера в своем департаменте в Сенате. Ну, начальник, видать, не хотел расстраивать этого Скока — так-то сказать, тугодум порядочный, какое ему повышение…

Ардов опять кивнул, поощряя воспоминания. Княгиня с удовольствием отпивала кофе из чашечки с вензелем.

— Купец Ротов. Этот вызывал дух Блаватской.

— Разумно, — одобрил Илья Алексеевич. — Она и сама при жизни, кажется, любила с духами поболтать. Что же интересовало Ротова?