Таня Стар - Фатум

– Ну, пошли, братцы, покажете, что случилось и где. Все пойдёте?

– Да! – хором крикнули они.

Завернув за угол школы, девочки указали на дыру в заборе. Догадка обожгла лицо словно крапива, и он покрылся стыдливыми пятнами. Учитель запретил детишкам следовать за ним, не дав неокрепшим умам подвергнуться повторному страху, приказал девочкам ожидать его у входа и позвать на помощь второго физрука.

Не было времени разрабатывать стратегию, бравый защитник обдумал тактику на ходу. Добежав до середины забора, Сан Саныч приостановился, чтобы не спугнуть негодяя, подкрался к выщерблене и наткнулся на бесстыдно выставленный мужской половой орган. У него даже во рту пересохло от бесстыдства не прошеного гостя. Атакуя, поджарый воин почти ухватил мужика за фаллос, но тот успел ретироваться, натянул штаны и побежал вглубь сада. Учитель посмотрел в дыру, чтобы запомнить внешность, но густая листва спрятала спину, нахал бежал только пятки сверкали, изворачиваясь от веток яблонь, драпал как угорелая кошка, прогибаясь под колючками абрикоса. Серая одежда маскировала его в густых ветках деревьев, а толстые стволы прятали тщедушное тело. Он, не слыша ног, порхал по земле.

– Надо в милицию сообщить, пусть разбирается, куда определить дурака: в психушку или тюрьму, – подумал ошарашенный поведением эксгибициониста физрук.

Чтобы не потерять его из виду, Сан Саныч влетел в калитку, упуская золотое время, остановился как вкопанный болван, затих на мгновенье, чтобы определить направление убегающего нарушителя и, не обнаружив след беглеца, пригладил взъерошенный смоляной чуб, чтобы привести мысли в порядок. Скоро в глубине сада раздался треск сломанной сухой ветки. Физрук побежал в сторону шума.

Ветви стегали вспотевшее лицо мужественного охотника, сухие листья разлетались из-под белых кед, не чувствуя боли он слышал гулкий стук здорового сердца, раздвигая ветви руками, он чётко понимал, что теряет из виду шустрого парня. Сад словно ополчился против физрука, укрыв беглеца ветвями. Торчащий корень старой яблони подставил подножку, учитель распластался, содрав до крови кожу на плече о корявый ствол. Физрук чертыхнулся, стыдливо оглянулся, нет ли поблизости детей, вскочил на ноги и вдруг, сад расступился, Сан Саныч ухватил боковым зрением щуплую спину в ветровке. Враг улепетывал, перемахнув высокий забор, был таков.

По другую сторону забора физруку открылся мирно живущий перекрёсток, по тротуарам гуляли люди, машины спешили проехать на зелёный свет. Сан Саныч метался от одного прохожего к другому с вопросом, куда делся мужчина, в лёгкой куртке серого цвета прыгнувший через забор. В ответ пожимали плечами, не понимая, о ком идёт речь. Мерзавец растворился в пространстве.

Удручённый физрук оббегал близлежащие дворы и улицы и вернулся в школу, чтобы по-отечески успокоить девочек, предупредить об опасности, запретить посещать сад без взрослых. К концу подходил последний урок. Сан Саныч позвонил в милицию и сообщил о чрезвычайном происшествии.

Для милиции полученные данные в свете прошлых событий не были пустой болтовней. Люди по-прежнему боялись за детей и не отпускали их без присмотра на улицу. Милиция подробно опросила школьников и учителей, старясь выяснить как можно больше о нарушителе спокойствия.

Ночь – время его охоты за яркой вспышкой сексуального удовольствия. Неконтролируемые желания изменили его привычки. Чёрные ночи наскучили, антенщик мечтал видеть лица своих жертв. Похоть довлела над сознанием и, самоутвердившись, сильнейший самец вожделел признания, ему надоело быть в тени. Напуганные женщины удовлетворяли эго. Минуты скоротечного счастья наполняли смыслом его трудную и одновременно скучную жизнь. Мысль заменить мгновение чистого удовлетворения банальным грязным сексом не казалась удачной.

Эксгибиционист отслеживал жертву, его похотливые мысли были только о ней. Стоило женщине взглянуть на его крепкий обнажённый детородный орган и отреагировать страхом, как его душа возносилась от удовольствия. С каждой удачной охотой его уверенность в том, какой он сильный и значимый самец, крепла. В погоне за усладой половозрелый юнец часами выжидал вожделенного момента.

Не владея определённым понятием о законности своего пристрастия, он обнажался перед слабым полом, испытывая яркие ощущения, блаженствуя, он доли секунд пребывал в нирване, а затем освобождался от сладострастного напряжения эякуляцией. Ему в голову не приходило, что он творит противоправные непристойные вещи.