Владимир Каржавин - Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

Хансу Эриксену ответ понравился. На суровом лице Викинга появилась улыбка:

— Где вы считаете возможным встретиться с Уго?

Вопрос для Балезина был очень непростой, но он был готов к нему:

— В самое ближайшее время я вас найду и сообщу об этом подробно.

На дворе стоял декабрь. Первый снег слегка запорошил крыши домов и дорожки в парках, лёгкий морозец бодрил прохожих. И Алексею Балезину как никогда захотелось домой, в Россию, где снега много больше, а жителям приходится настолько трудно, что сытые и ухоженные шведы и представить себе не могут. Но в этот день на Родину хотелось не только по причине выпавшего снега.

… Впервые они шли навстречу друг другу с улыбкой. Обнялись, несмотря на правила конспирации.

— С победой!

— И тебя тоже!

О победном завершении битвы за Москву они узнали вчера — сообщения Совинформбюро регулярно принимали в советском посольстве. А сегодня о разгроме гитлеровцев писали уже шведские газеты; некоторые с нескрываемой грустью.

Но радость радостью, а дело делом.

— Чем порадуешь? — традиционно спросил Макаров. — Когда планируешь встретиться с Эриксеном-младшим?

— Через неделю.

— И что?

— Поведу его в кино.

Виквик закурил, затянулся и слегка покачал головой.

— Не можешь без юмора… Вот разобьём Гитлера, закончится вой на, будем рекомендовать тебя в какой-нибудь театр.

— Нет, спасибо, уж лучше в институт к студентам.

— Всё не можешь забыть, как командовал своими тётушками?

— И это тоже.

Виквик снова затянулся сигаретой:

— Ладно, отвлеклись. Так в какое кино ты решил повести Уго Эриксена?

И Балезин во всех деталях пояснил то, что он задумал. Макаров докуривал сигарету.

— Рискованно, — заключил он и, помолчав, добавил: — но другого варианта не вижу. А время не ждёт. Москва прямо вцепилась в твою информацию о тяжёлой воде.

… Их встреча состоялась в Клубе друзей СССР в небольшом шведском городке недалеко от норвежской границы. Встречаться в Стокгольме было опасно: во-первых, потому что по дороге в столицу Уго Эриксена могли засечь агенты тайной полиции; а во-вторых, потому что и за Балезиным как за гражданином СССР, легально работающим в торговом представительстве, регулярно следили. Алексей это быстро замечал, но отрывался от хвоста только в случае крайней необходимости, например для встречи с Макаровым, Отманом или Эриксеном-старшим. Вот и сейчас, сойдя в городке на автобусной станции, он был уверен, что за ним слежки нет.

Клуб друзей СССР располагался в неказистом на вид, но просторном двухэтажном доме, который советское посольство арендовало для ведения антинацистской пропаганды. После победы под Москвой желающих посетить такие клубы стало заметно больше, особенно в глубинке. Шведы приходили посмотреть кино- и фотохронику о происходящем в далёкой России, принести что-нибудь в дар, типа тёплых вещей, или просто выразить слова поддержки. Поэтому появление у входной двери высокого молодого мужчины в серой утеплённой куртке с капюшоном ни у кого не вызвало удивления. Единственным, кто наблюдал за ним, был Алексей Балезин. Он, стоя в прихожей клуба, видел, как Эриксен-младший шёл по улице, ведущей к клубу, а подойдя, остановился в ожидании. На Балезине была такая же куртка, правда другого цвета, но тоже с капюшоном. Капюшон был условным знаком. Накинутый на голову капюшон означал: контакт невозможен, опасно! Вторым условием встречи был пароль. Балезин, выйдя на улицу, заговорил первым: — Как здоровье брата?

— Спасибо, поправляется.

Пароль был выбран не случайно. Для подстраховки у младшего Эриксена лежала в кармане телеграмма от брата, в которой говорилось, что тот заболел и просит приехать к нему, чтобы забрать и отвезти для матери лекарства.

Уго очень походил на Ханса: тоже типичный скандинав, потомок викингов. Но отличия были. Он был моложе лет на десять, выше ростом и глаза… настороженные, мигом оценивающие всё вокруг — глаза человека, привыкшего к опасности.

— Мне брат говорил про вас. И всё-таки, чем докажете, что вы из России?

Вокруг никого не было. Балезин достал свой дипломатический паспорт:

— Похож?

Норвежец утвердительно кивнул. Они прошли в небольшой затемнённый зал кинохроники и расположились в дальнем углу на последнем ряду. Балезин не торопился начинать разговор, так как Уго Эриксен был весь под впечатлением того, что происходило на экране. Когда показали наступающие советские танки, норвежец попытался от радости вскочить; увидев колонну замёрзших на морозе пленных немцев, едва не захлопал в ладоши. От дальнейших эмоций Алексей осторожно сумел его удержать — привлекать внимание, хоть и в полутёмном зале, было крайне нежелательно.