Кэндис Проктор - Почему исповедуются короли

– Не знаю. Но мое недоверие к ее мотивам зиждется не только на той португальской истории. Она красивая молодая француженка, получившая образование в одном из лучших университетов Европы. А Гибсон – одноногий ирландец, пристрастившийся к опиуму, который усвоил все, что знает о хирургии, на полях сражений по всему миру.

– Он – хороший человек.

– Не спорю. Но вряд ли Александри Соваж относится к женщинам, способным это оценить. Она постоянно нам лгала: о том, как ее отец похитил сердце дофина, о намерениях своего брата касательно леди Питер, даже о том, что Дамион Пельтан приходится ей братом.

– Умалчивать о чем-то и лгать – это не одно и то же.

– А по-моему, одно, по крайней мере, когда речь идет об убийстве.

– Мне понятна ее стойкая враждебность против тебя. Но если она действительно любила своего брата… почему так скрытничает?

– Трудно сказать. – Себастьян посмотрел на часы, отставил вино и встал на ноги.

Геро тоже поднялась, уронив с колен кота, который выгнул спину и недовольно уставился на Себастьяна.

– До сих пор не могу поверить, что ты собираешься расспрашивать Марию-Терезу о сердце ее брата посреди суаре твоей тетушки Генриетты.

– Не Марию-Терезу, а леди Жизель. Из авторитетных источников мне известно, что Мария-Тереза больше никогда не снизойдет до разговора со мной, поскольку я совершил непростительный грех, осмелившись прекословить ее царственной особе. Вот чем чревата истая вера в божественное право королей – начинаешь равнять себя с Богом и в результате воспринимаешь своих недругов не просто надоедливыми или неприятными, а буквально слугами Сатаны.

– И каких откровений ты ждешь от леди Жизель?

– На самом деле, никаких. Но я хочу видеть ее лицо, когда спрошу, знает ли Мария-Тереза, что сталось с сердцем дофина.

– Ты, конечно, не думаешь, что это Мария-Тереза убила Дамиона Пельтана?

– Думаю ли я, что она своими руками вырезала его сердце? Нет. Тем вечером принцесса с леди Жизель уединялись для совместной молитвы. Помнишь? Но я бы сказал, что Мария-Тереза более чем способна дать такое поручение одному из сотен лизоблюдов, вьющихся возле Хартвелл-Хауса.

– Но… зачем? Зачем ей сердце человека, единственный грех которого в том, что его отец выполнил вскрытие тела умершего ребенка?

– Отмщение? Злопамятство? Воздаяние око за око? Не знаю. Но какая-то связь тут есть. Просто я ее пока не нашел.

* * * * * * * *

В эту пору лондонское общество было довольно малочисленным, но казалось, практически все живущие в городе, кто хоть что-то из себя представлял, сочли необходимым посетить суаре вдовствующей герцогини Клейборн. Протискиваясь через переполненные гостями комнаты, Себастьян насчитал двух королевских герцогов, с десяток послов и столько пэров, что почти хватило бы заполнить палату лордов. Мелодия одного из струнных квартетов Гайдна плавала по закоулистому особняку. Музыканты играли восхитительно, хотя никто их особо не слушал.

– Боже мой, Девлин, – воскликнула тетушка вместо приветствия. – Что ты здесь делаешь?

Она смотрелась поистине царственно в лиловом атласе и роскошных фамильных бриллиантах Клейборнов. Седую голову венчал высокий бархатный тюрбан, сколотый брошью с громадным бриллиантом в обрамлении жемчужин.

Себастьян наклонился, чтобы поцеловать нарумяненную и припудренную щеку.

– Вы лично меня приглашали, помните?

– А ты отверг мое приглашение. Дважды. Ты являешься на подобные сборища, только преследуя какую-то цель. – Она проницательно прищурилась. – Так что ты ищешь на этот раз?

Взяв бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта, Себастьян улыбнулся.

– Кого. В этот раз я ищу не «что», а «кого». Герцогиню Ангулемскую и ее преданную компаньонку, леди Жизель Эдмондсон. Надеюсь, они здесь? Ваш вечер был назван одной из причин их наезда в Лондон, наравне с театром. Хотя, как мне было сказано, последний теперь не столь привлекателен, поскольку в этом сезоне мисс Кэт Болейн блещет отсутствием.

– Это Мария-Тереза тебе сказала?

– Да, она.

– Несносная женщина. Проклятье, если ей когда-нибудь действительно удастся стать королевой Франции, там случится еще одна революция.

– Так она уже здесь, да?

– Здесь. С минуту назад я видела, как она пошла перекусить. Никто из Бурбонов не упустит случая бесплатно наесться.

Он нашел Марию-Терезу сидящей на одном из обитых парчой стульев, выстроенных вдоль стены в столовой, где длинные столы ломились от деликатесов, призванных возбудить пресыщенные аппетиты гостей. В глубоком декольте элегантного платья из бирюзового шелка красовалось знаменитое ожерелье Марии-Антуанетты с каплевидными жемчужинами; три белых пера кивали из высоко уложенных локонов; страусиный веер неспешно двигался взад-вперед, хотя было не жарко.