Кэндис Проктор - Почему исповедуются короли

Леди Жизель держала прозрачную хрустальную урну с двумя серебряными ручками, серебряной крышкой и основанием. Внутри лежало красно-бурое сердце, которое, как подозревал Себастьян, когда-то билось в груди Дамиона Пельтана.

– Et lux perpetua luceat eis [40] И да сияет ему свет вечный. .

Словно омываемая словами священника, леди Жизель застыла, склонив голову и закрыв глаза, красивое лицо выражало благоговение и предельную сосредоточенность.

– Requiescat in pace [41] Да покоится в мире. .

Себастьян переместился так, чтобы взгляду открылась остальная часть часовни. Он ожидал увидеть здесь и Марию-Терезу. Но кроме пожилого священника и леди Жизель в помещении никого не было.

– Anima eius et animas omnium fidelium defunctorum, per misericordiam… – возвысился до крещендо старческий голос.

Широко распахнув дверь, Себастьян вошел в часовню.

– Dei requiescant in p… [42] Душа его с душами всех верных усопших, по великой милости Твоей, да покоится... – Старик повернул голову и вытаращился на него, отвесив челюсть, пение оборвалось пронзительным писком.

Поначалу Жизель, должно быть, приняла шаги Себастьяна за шаги д’Армица, судя по тому, как неспешно она подняла голову и открыла глаза. Ее реакция оказалась более сдержанной, чем у священника.

Окинув взглядом Себастьяна, она спросила:

– Я так понимаю, это кровь моего кузена?

Только теперь Себастьян осознал, что его пальто и жилет запятнаны темной кровью, а рука все еще сжимает окровавленный кинжал.

– Да.

– Он мертв?

– Мертв.

На ее лице проступили эмоции: к ярости примешивалась расчетливость, но не горе.

– Мсье! – запротестовал священник. – Вы принесли кровавое орудие убийства в Дом Божий?!

– Простите, святой отец. – Не упуская из вида леди Жизель, Себастьян осторожно положил кинжал под ноги, металлическая рукоять звякнула о каменные плиты.

– Догадываюсь, что вы должны думать, но вы ошибаетесь. Шевалье не убивал Дамиона Пельтана, – сказала она.

– Знаю. – Себастьян двинулся к ней, опустив руки по бокам. – Но вы-то имели намерение убить Пельтана. И поэтому последовали за фиакром, на котором он уехал из «Герба Гиффорда» тем вечером, не так ли?

– Возможно. Но намерения, оставшиеся неосуществленными, значения не имеют. Если бы всех, кто хоть раз пожелал зла ближнему своему, постигло наказание, в Англии очень скоро не с кем стало бы водить компанию.

– Так что случилось той ночью?

Леди Жизель пожала плечами.

– Когда Пельтан и женщина вылезли из фиакра в начале Кошачьего Лаза, я велела своему кучеру остановиться и отправила шевалье следовать за ними пешком.

– Во «Двор висельника»?

– Если таково название той мерзкой выгребной ямы, тогда ответ «да».

– И что дальше?

– Пока Армиц ждал, когда они выйдут, он заметил, что в тени притаился еще один мужчина – крупный, грубой наружности головорез с темными курчавыми волосами.

– Самсон Баллок.

– Верно.

Себастьян изучал ее спокойные, безупречные черты.

– Откуда вы знаете его имя?

– Разве это важно? Суть в том, что Армиц видел, как Баллок крался за Пельтаном, когда тот покинул «Двор висельника». В какой-то момент сопровождавшая его женщина, должно быть, что-то услышала, потому что начала оборачиваться. Баллок ударил ее по голове дубинкой и вонзил нож в спину Пельтану. Армитц подождал, пока убийца уйдет, а затем прибежал ко мне.

– И вы вместе вернулись туда, где лежали Дамион Пельтан и его сестра?

Леди Жизель наклонила голову набок.

– С чего вы…

– С чего я взял, что вы побывали там, в переулке? Я нашел отпечатки, оставленные вашими туфлями.

– Но по отпечаткам вы не могли узнать, что туфли мои.

– Не мог, – согласился Себастьян и задал встречный вопрос: – Зачем вы пошли с Армицем в Кошачий Лаз?

Ее руки слегка приподняли хрустальную урну.

– За сердцем.

Себастьян отметил горделиво поднятый подбородок, обманчиво мягкие голубые глаза, горящие уверенностью в собственной правоте.

– Вы сами вырезали сердце, так ведь? Для этого и пошли туда с Армицем. Он не смог заставить себя такое сделать. И тогда это сделали вы.

– Да.

Он и раньше догадывался, как все было, но ее спокойно прозвучавшее признание заставило чудовищный факт казаться еще чудовищней. Себастьян против воли представил, как эта изящная, весьма привлекательная женщина в темном вонючем переулке варварски кромсает еще теплое тело Дамиона Пельтана, чтобы вырвать у него сердце.

– Вы же думали, что Пельтан является пропавшим дофином, единственным выжившим сыном замученного короля Франции, и все же убили бы его, если б вас не опередил кто-то другой. Почему?