Борис Акунин - Азазель

Миледи позвонила в колокольчик, и в ту же секунду вошел Эндрю, словно подслушивал за дверью.

– Мой славный Эндрю, пожалуйста, поскорее приведи профессора Бланка, – приказала леди Эстер. – По дороге объясни ему ситуацию. Да, и пусть захватит хлороформ. А Тимофэю поручи извозчика. – Она печально вздохнула. – Тут уж ничего не поделаешь…

Эндрю молча поклонился и вышел. В кабинете повисло молчание: Эраст Петрович пыхтел, барахтаясь в стальном капкане и пытаясь извернуться, чтоб достать из-за спины спасительный «герсталь», однако проклятые обручи прижали так плотно, что от этой идеи пришлось отказаться. Миледи участливо наблюдала за телодвижениями молодого человека, время от времени покачивая головой.

Довольно скоро в коридоре раздались быстрые шаги, и вошли двое: гений физики профессор Бланк и безмолвный Эндрю.

Мельком взглянув на пленника, профессор спросил по-английски:

– Это серьезно, миледи?

– Да, довольно серьезно, – вздохнула она. – Но поправимо. Конечно, придется немного похлопотать. Я не хочу без нужды прибегать к крайнему средству. Вот и вспомнила, что вы, мой мальчик, давно мечтали об эксперименте с человеческим материалом. Похоже, случай представился.

– Однако я еще не вполне готов работать с человеческим мозгом, – неуверенно сказал Бланк, разглядывая притихшего Фандорина. – С другой стороны, было бы расточительством упускать такой шанс…

– В любом случае нужно его усыпить, – заметила баронесса. – Вы принесли хлороформ?

– Да-да, сейчас. – Профессор достал из вместительного кармана склянку и обильно смочил из нее носовой платок. Эраст Петрович ощутил резкий медицинский запах и хотел было возмутиться, но Эндрю в два прыжка подскочил к креслу и с невероятной силой обхватил узника за горло.

– Прощайте, бедный мальчик, – сказала миледи и отвернулась.

Бланк вынул из жилетного кармана золотые часы, посмотрел на них поверх очков и плотно закрыл лицо Фандорина пахучей белой тряпкой. Вот когда пригодилась Эрасту Петровичу спасительная наука несравненного Чандры Джонсона! Вдыхать предательский аромат, в котором праны явно не содержалось, молодой человек не стал. Самое время было приступить к упражнению по задержке дыхания.

– Одной минуты будет более чем достаточно, – заявил ученый, крепко прижимая платок ко рту и носу обреченного.

«И-и восемь, и-и девять, и-и десять», – мысленно считал Эраст Петрович, не забывая судорожно разевать рот, пучить глаза и изображать конвульсии. Кстати говоря, при всем желании вдохнуть было бы не так просто, поскольку Эндрю сдавил горло железной хваткой.

Счет перевалил за восемьдесят, легкие из последних сил боролись с жаждой вдоха, а гнусная тряпка все холодила влагой пылающее лицо. Восемспять, восемсшесть, восемсемь, – перешел на нечестную скороговорку Фандорин, из последних сил пытаясь одурачить невыносимо медленный секундомер. Внезапно он сообразил, что хватит дергаться, давно пора потерять сознание, и обмяк, замер, а для пущей убедительности еще и нижнюю челюсть отвалил. На счете девяносто три Бланк убрал руку.

– Однако, – констатировал он, – какая сопротивляемость организма. – Почти семьдесят пять секунд.

«Бесчувственный» откинул голову на бок и делал вид, что дышит мерно и глубоко, хотя ужасно хотелось хватать воздух изголодавшимся по кислороду ртом.

– Готово, миледи, – сообщил профессор. – Можно приступать к эксперименту.

– Перенесите его в лабораторию, – сказала миледи. – Но нужно торопиться. Через двенадцать минут начнется перемена. Дети не должны этого видеть.

В дверь постучали.

– Тимофэй, это ви? – спросила баронесса по-русски. – Come in!

Эраст Петрович не решался подглядывать даже через ресницы – если кто заметит, все, конец. Он услышал тяжелые шаги швейцара и громкий, словно обращенный к глухим, голос:

– Так что все в лучшем виде, ваше сиятельство. Олл райт. Позвал извозчика чайку попить. Чай! Ти! Дринк! [42] Чай! Пить! (лом. англ.) Живучий, чертяка, попался. Пьет, пьет и хоть бы что ему. Дринк, дринк – насинг [43] Пьет, пьет – ничего. (лом. англ.) . Но потом ничего, сомлел. А пролеточку я за дом отогнал. Бихайнд наш хаус [44] За нашим домом (лом. англ.) . Во двор, говорю, отогнал. Пока постоит, а после уж я позабочусь, не извольте беспокоиться.

Бланк перевел баронессе сказанное.

– Fine, – откликнулась она и вполголоса добавила. – Andrew, just make sure that he doesn't try to make a profit selling the horse and the carriage [45] Хорошо. Эндрю, проследите только, чтобы он не попытался заработать на продаже лошади и экипажа (англ.) .