Чарльз Паллисер - Непогребенный

– Я возмущен, сержант. Вы и Фиклингу задавали такие вопросы обо мне?

– Другому джентльмену, сэр, я задавал те вопросы, которых требует от меня служебный долг.

– Все это крайне нелепо. Я отказываюсь отвечать на вопросы, касающиеся моих личных дел. Они не имеют никакого отношения к убийству.

– Понимаю вас, сэр, – отозвался полицейский с раздражающей бесстрастностью. – И последнее. Вы упомянули, что встретились с покойным у задней двери его дома. Это было вчера после полудня, не так ли?

Я кивнул.

– К какому дню относилось приглашение?

– К какому дню?

– Когда я полчаса назад задал вам этот вопрос, вы сказали, сэр, что старый джентльмен пригласил вас на чай «через пару дней». Если ваше знакомство произошло вчера, то к сегодняшнему или к завтрашнему дню первоначально относилось приглашение?

– Ах, вот что. Вы совершенно правы, сержант. Оно относилось к завтрашнему дню, пятнице. Но лотом он перенес встречу.

– Вы не знаете почему?

– Спросите мистера Фиклинга. Это он мне сказал.

– Собственно говоря, я его уже спрашивал. Мне хотелось выяснить, знали вы об этом или нет.

– Если вы уже расспросили мистера Фиклинга, не понимаю, зачем вам обращаться с этим вопросом еще и ко мне.

– Просто я надеюсь, что вдвоем вы вспомните больше.

– Мне не нравится ваша манера сновать от одного из нас к другому и искать разницу в наших показаниях.

– Ничего подобного, сэр. Я давно установил, что если опрашивать свидетелей вместе, они часто упускают детали. Одному, к примеру, дело помнится несколько иначе, чем другому, но он не решается об этом упомянуть, а между тем он может быть прав.

Я встал:

– Если мне придется принести свидетельство на коронерском дознании, я отвечу на все уместные вопросы коронера, а до тех пор не произнесу ни слова. Надеюсь, теперь мне можно уйти?

Полицейский улыбнулся и тоже встал:

– В любое время, когда вам вздумается, сэр. Я не имею не только права задерживать вас против вашей воли, но даже ни малейшего желания. Очень благодарен вам за содействие. Однако вот-вот сюда прибудет майор, и я был бы вам еще более признателен, если бы вы его дождались.

– Где мистер Фиклинг?

– Он любезно согласился подождать майора в другой комнате, сэр.

Я нашел Остина сидящим за столом; лицо его было белей полотна.

– Жуткое дело, – прокомментировал я.

Он промолчал, откинувшись на спинку стула и глядя в потолок.

Спустя некоторое время с улицы донесся шум подъехавшего экипажа. Дверь открылась, и вошли двое мужчин. Один из них был полицейский в форме, другого (на вид ему можно было дать около шестидесяти), плотного и с военной выправкой, отличали багровый цвет лица, глаза слегка навыкате и большие седые усы. Заслышав стук колес, пришел из холла и сержант.

– Ага, Адамс! – пророкотал новоприбывший.

Они обменялись рукопожатием, Адамс вполголоса что-то произнес, и крупный мужчина бросил на нас взгляд искоса. Затем, обратившись к нам, он представился:

– Я майор Антробус, суперинтендент. Мне страшно неловко, что мы доставили вам столько неудобств, джентльмены. Но нельзя ли попросить вас еще чуть-чуть подождать?

Мы с Остином выразили готовность, и майор с сержантом поспешно вышли. Я вынул часы. Они показывали половину девятого. Я удивился, как много прошло времени, и подумал, что должен был уже проголодаться, однако есть мне ничуть не хотелось.

Я краснею, записывая эти строки, однако могу быть вполне откровенен, поскольку к тому времени, когда кому-нибудь попадет в руки данный рассказ, я буду уже покойником. Постыдная правда заключается в том, что, сидя там, я поймал себя на мыслях о манускрипте и о своем страстном желании поскорее вернуться в библиотеку и прочитать его. И как только я додумался до такого – прикарманить находку; мне с трудом верилось, что меня хотя бы на минуту посетила столь безумная идея. Вставшая передо мной проблема заключалась в том, как отвечать, когда доктор Локард спросит, где и каким образом я нашел манускрипт, – а такой вопрос непременно должен был возникнуть. Будет неудобно признаваться, что я пренебрег его советом; кроме того, чтобы не навлечь на его голову неприятности, не следовало выдавать Куитрегарда, благодаря которому я сделал эту находку.

Остин не поднимал глаз от пола. О чем он думал? Молчание становилось все более неловким. Наконец я нарушил тишину:

– Трудно поверить, что еще недавно он был жив. Грозное предостережение всем нам. Среди кипенья жизни...