Чарльз Паллисер - Непогребенный

Когда тот поспешно удалился, сержант взял миссис Баббош за локоть и повел ее к двери. По пути он бросил нам троим:

– Вас я тоже попрошу войти, джентльмены.

– Всех? – спросил я.

– Да, пожалуйста. Кажется, вы трое – последние, кто побывал в этом доме.

– Двое – да, но не этот джентльмен.– Я указал на Слэттери, который не спешил прояснить недоразумение.

– Вы не были здесь днем вместе с другими джентльменами, мистер Слэттери?

– Не был.

– А где вы находились, сэр?

– Дайте подумать. С половины пятого до пяти я играл на фортепиано, аккомпанируя репетиции хора. Затем три четверти часа играл на органе в соборе. И в обоих местах меня видело немало народу.

– Ага, это была церемония открытия нового органа, – заметил сержант.

– Нет, она была назначена на завтра. Собственно, ее отложили. Я же сопровождал вечерню, как и ежедневно, в пять.

– Прекрасно понял вас, сэр. Вы готовы полностью отчитаться в своих передвижениях, как и в прошлый вторник вечером.

С иронической улыбкой Слэттери поклонился.

– В таком случае, – продолжил сержант, – внутри мне понадобятся только доктор Куртин и мистер Фиклинг.

Проводив нас загадочной ухмылкой, Слэттери остался на тротуаре в обществе мистера Уоттама и двоих констеблей. Миссис Баббош, войдя в перевернутую вверх дном общую комнату, выдохнула: «В жизни ничего подобного не видела!» К моему облегчению (я ведь не подозревал, что застану в доме), комната выглядела точно так же, как час с небольшим назад, когда я уходил. Возглас миссис Баббош объяснялся, на мой взгляд, следами поспешных поисков, предпринятых мистером Стоунексом. Я заметил, что, пока мы входили и осматривались, сержант пристально за нами наблюдал. Странным образом повторяя то, что произошло здесь ранее, мы вновь сели за стол; мне досталось хозяйское место (вернее, предназначенное для хозяина: мистер Стоунекс тогда почти не присаживался), Остин занял свой прежний стул и склонил голову над усыпанной крошками тарелкой, миссис Баббош молча расположилась на стуле, который раньше занимал я.

Сержант встал в центре комнаты, с блокнотом и огрызком карандаша в руках. Затем он произнес:

– Я сержант Адамс. Боюсь, мне придется задать вам несколько вопросов.

– Прежде не будете ли вы добры сказать нам, что случилось? – спросил я.

– Это мне предстоит выяснить, сэр.

– Я имею в виду, здесь ли мистер Стоунекс?

– Мне не хотелось бы ничего говорить, пока я не услышу доктора Карпентера.

– Значит, мистера Стоунекса сейчас осматривает врач?

– Да. А пока мы ждем, я бы желал немного вас расспросить. Итак, миссис Баббош, по вашим словам, вы в последний раз видели мистера Стоунекса в двенадцать, когда он вернулся из банка? – Она кивнула.– И это соответствовало его обыкновению?

– Верно, сэр. Ох, ужасы какие!

Сержант Адамс чуть переждал, пока миссис Баббош не взяла себя в руки.

– Мистер Стоунекс впустил вас в семь, и с тех пор вы оставались в доме?

Она кивнула.

– И после того, как хозяин отправился в банк, в дом никто не входил?

– Если бы кто и захотел, не мог бы, сэр. Обе двери были заперты, а у меня ключей нет. Есть только один комплект ключей, и хозяин всегда держит его при себе. Он носит их на кольце у пояса.

– А как же окна?

– Они все прочно забиты гвоздями.

– Вы уверены, что в доме никто не прятался?

– А где бы? Я все уголки облазила с тряпкой.

– Судя по вашим вопросам, сержант, – вмешался я, поскольку был возмущен его отказом объяснить ситуацию и все больше тревожился, – могу ли я предположить... что случилось нечто ужасное?

Прежде чем сержант успел ответить, на пороге появился молодой доктор, и сержант, обменявшись с ним взглядами, встал. Несколько минут они шептались в дверном проеме, а потом сержант вернулся на прежнее место и произнес мягко:

– Будьте так добры, миссис Баббош, пройдите к доктору. Думаю, он хочет кое-что сказать вам первой.

С помертвевшим от испуга лицом миссис Баббош позволила проводить себя к порогу, где молодой хирург взял ее под руку. Трудно было обманываться далее в оценке происходящего.

– Сержант, – вскричал я, – я требую: скажите, что произошло. У старого джентльмена случился приступ? Он упал с лестницы?

– Я понимаю ваши чувства, джентльмены, – отозвался сержант. – Но мне пока лучше помалкивать. А теперь прошу в точности описать все, что случилось сегодня днем.

Мы с Остином (по большей части я) объяснили, что без двадцати минут пять вошли в заднюю дверь, а покинули дом через минуту или две после того, как часы пробили половину шестого.