Филипп Керр - Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона

– Вы осмотрели карманы?

Человек кивнул.

– Нашли что-нибудь?

Чистильщики переглянулись между собой.

– Можете не сомневаться, вы оставите у себя вашу находку или получите достойную компенсацию, даю слово.

Один из мужчин засунул грязную руку в карман и вытащил несколько шиллингов. Ньютон внимательно осмотрел их и вернул.

– Вам часто приходится вытаскивать тела из реки?

– Довольно часто, сэр. В основном самоубийцы прыгают с Лондонского моста. Как говорится, умные люди переходят через мост сверху, а дураки – снизу. Послушайтесь моего совета, джентльмены: лучше обойти мост стороной, чем пытаться проплыть под ним.

Мистер Осборн вернулся со свечами и камфарой.

– Последний вопрос, – сказал Ньютон.– Вы можете сказать, как долго тело пробыло в воде?

– Да, ваша честь, даже несмотря на погоду, которая сильно действует на тело. Лето было не слишком жарким, и тело не начало разлагаться, зато над ним потрудились крысы. Но постепенно и крысы теряют к трупу интерес, ведь после того, как сгнивает кожа, жир в человеческом теле застывает и приклеивается к костям. В конце концов труп начинает выглядеть так, будто человек сгорел в огне – только он белого цвета, а не черного.

– Итак, – проговорил Ньютон, – каково ваше мнение специалиста по поводу этого тела?

– Что ж, ваша честь, месяцев шесть, полагаю. Не больше, но и не меньше.

Ньютон кивнул и протянул каждому по обещанному шиллингу, а мне – мою порцию табака.

– Вы пробовали жевать табак, мистер Эллис? – спросил он.

– Нет, сэр, – ответил я, хотя мог бы еще добавить, что это, пожалуй, единственная дурная привычка, которую я не приобрел, пока изучал закон.– Даже когда у меня болели зубы.

– В таком случае старайтесь почаще сплевывать. Мало кому известно, что табак содержит маслянистую жидкость под названием никотин – смертельно опасный яд, и все, кто жуют табак, подвергаются его токсическому воздействию. Впрочем, вполне возможно, что вас затошнит вне зависимости от того, будете вы жевать табак или нет.

С этими словами Ньютон отправился в подвал, а я последовал за ним. Мы обнаружили, что мистер Осборн зажег свечи, чтобы мы лучше ориентировались в помещении.

– Спасибо, мистер Осборн. Пока это все.

Если не считать отвратительного запаха, труп мало походил на человеческое тело, скорее он напоминал плохо сохранившуюся греческую или римскую мраморную статую, лежащую на боку на дубовом столе. Лицо изменилось до неузнаваемости, к тому же было искажено от боли. То, что перед нами мужчина, не вызывало сомнений, но никаких других соображений мне не приходило в голову.

– Что вы можете сказать относительно узла? – спросил Ньютон и показал на веревку, которой были связаны ноги несчастного.

– Очень мало, – ответил я.– По-моему, это самый обычный узел.

Ньютон фыркнул, снял пальто и протянул его мне. Затем он закатал рукава, и я увидел на его руках множество шрамов. Судя по всему, Ньютона чрезвычайно заинтересовал этот труп и все, что с ним было связано. Разрезая остатки одежды ножом мистера Осборна, мой наставник объяснял мне, что он делает.

– Обратите внимание на самые очевидные законы и процессы природы, – сказал он.– Ничто, мистер Эллис, не может измениться и перейти в новую стадию, миновав процесс разложения. Посмотрите, как действует природа, соединяя совершенно разные вещи. Сначала она смешивает и разрушает элементы, превращая их в разлагающийся хаос. И только после этого они становятся пригодны для нового порождения или для образования пищи. Любое тело может перейти в другое – любого вида, – и все промежуточные степени качества могут быть в нем индуцированы. Это фундаментальные принципы алхимии.

Я ничего не понял из его слов и пожалел, что он не изъясняется более доступно.

– Вы алхимик, сэр? – спросил я, поднося свечу ближе к трупу.

– Да, – ответил он и сдернул с трупа последние обрывки одежды.– Шрамы на моих руках, на которые вы обратили внимание, когда я закатал рукава, являются ожогами, приобретенными более чем за двадцать лет химических опытов с печью и плавильным тиглем.

Его откровенность меня поразила, поскольку закон против «тех, кто умножает золото и серебро» – так называли алхимиков – был отменен только в 1689 году, а еще за семь лет до этого производство золота считалось мошенничеством и каралось смертной казнью. Я был несколько удивлен тем, с какой легкостью Ньютон признался в своих прошлых преступлениях, но еще больше меня смутило, что такой человек, как он, может верить в подобные глупости.