Филипп Ванденберг - Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки

— Знаю. Мой учитель Флиндерс Питри часто рассказывал о леди Амелии. Она была в своем роде гением — умела продавать результаты своих исследований.

— Талант, которым вы не наделены, — констатировал профессор.

— Вы это сказали.

С юга на всех парах приближался почтовый пароход из Асуана. Он выбрасывал тучи черного дыма и издавал воющие звуки, чтобы заставить парусник освободить причал.

— Смотрите, — сказал Картер и указал на флаг на задней мачте. — Американцы! — На паруснике была надстройка с узким тонким окном, за которым можно было разглядеть целую библиотеку. На борту красовалась надпись золотыми буквами: Семь Хаторов.

— Корабль построен по заказу Генри Сейса, — заметил Говард Картер. — На борту библиотека в две тысячи томов. Такого количества книг нет во всем южном Египте! — И этот в остальное время серьезный мужчина впервые искренне рассмеялся. Рассмеялся и Шелли:

— Многие считают, что Сейс уделяет больше внимания роскоши, нежели науке, но я спрошу вас, Картер: где написано, что археологи должны жить, как кроты? Или существует доказательство тому, что успех археолога прямо пропорционален его бедности?

— О, нет! — воскликнул Картер с горечью. — Иначе я был бы самым успешным из всех.

Пока «Семь Хаторов» причаливала к берегу, а почтовый пароход приближался с громким плеском и шумом, перед отелем «Зимний дворец» закипела жизнь. Носильщики с тележками сновали в толпе, продавцы чая и лимонада предлагали напитки, а все повозки, как по команде, съехались со всего Луксора к пристани. Оборванные нищие дети, протягивающие к иностранцам руки в просящем жесте, одетые в черное матери с привязанными за спинами детьми, темнокожие уличные девки, подзывающие мужчин прищелкиванием языка, почтальон в желтой форме с золотыми пуговицами, служащий отеля в белых одеждах и красной феске — все пытались перекричать друг друга, толкались и напирали, как будто происходило важнейшее событие в их жизни.

— Смотрите, — сказал Картер, повернувшись к миссис Шелли, — это Египет, это жизнь. Быть может, вы не поймете, но я бы уже не смог встать в очередь на Оксфордской улице и терпеливо ждать экипаж. Я бы, наверное, умер. Двадцать лет я живу в этой стране, и мне необходимы крик, суета и запах верблюжьего навоза. Конечно, Темза — река более благородная, но что она по сравнению с Нилом! Разве это — не самый завораживающий поток на свете, дикий и ленивый, бурный и в то же время кроткий, одновременно клоака и волшебный пляж? Эту страну можно либо любить, либо ненавидеть. И я люблю ее.

Потрясающе увлекательно было наблюдать, как этот сухой, почти чопорный человек внезапно увлекся, и Шелли в чем-то могли понять его: страна и ее жители на каждого производили впечатление, а Европа и Великобритания, как казалось сейчас, находились на другом краю света.

— Вы в курсе, — спросил внезапно Шелли, — что его величество умер?

Картер засмеялся:

— Не думайте, что мы живем на другой планете! Дважды в неделю приходит почтовый пароход из Каира и привозит новейшие газеты со всего мира. Слава его величеству, королю Георгу Пятому. — В речи Картера прозвучала ирония, свидетельствовавшая о его немонархических взглядах.

— В Европе настали неспокойные времена, — заметил профессор, — и никто не знает, как Германия отреагирует на наш союз с Францией.

— Скорее всего, так же негативно, как и Египет, — ответил Картер. — Договоренность между Францией и Великобританией передать Марокко французам, а Египет — англичанам была воспринята здесь как закулисный, грязный договор и только подогрела нацистские настроения. Думаю, новое восстание — лишь вопрос времени, как это было при Араби-паше. Убийство премьер-министра Бутроса-паши Гали в начале года можно рассматривать как одно из предвестий. Он пал жертвой нацизма египтян.

— Но в Каире наш генеральный консул, он контролирует Египет!

— Быть может, при лорде Кромере так и было, — засмеялся Картер, — но с того момента, как этот пост занял сэр Элдон Горст, в стране царит хаос.

— Сэр Элдон — тяжело больной человек.

— Это известно и вызывает сожаление; но, между нами, у Горста нет ни авторитета Кромера, ни влияния, необходимого, чтобы успокоить возникающие в стране противоречия. Вдумайтесь: еще несколько лет назад в Египте царила власть кнута. С помощью плети взимались налоги. Официально использование кнута запрещено, но в отдаленных местностях с бедным населением, не решающимся обратиться с жалобой, служащие по-прежнему его используют. Это известный факт.