Элис Клэр - Лунный лик Фортуны

«…В женском монастыре», – повисло в воздухе невысказанное окончание фразы.

– Прошу вас, нет никакой необходимости в объяснениях. – Аббатиса снова улыбнулась ему, на этот раз более искренне. – Одна из женщин, которые вверили себя нашим заботам, родила на прошлой неделе. Трогательный плач ее ребенка иногда и нас застает врасплох.

– Больница, исправительный дом… – сказал Жосс, немного расслабившись. – У вас в Хокенли много работы.

«Больше, чем вы полагаете», – подумала аббатиса с гордостью. Не будет ли еще большей гордыней, если она расскажет ему и об остальном? Наверное, будет. Но ведь она хочет поведать не о себе, а о сестрах, которые выполняют тяжелую работу и потому заслуживают признания.

– Еще у нас есть дом для престарелых и немощных монахов и монахинь, а также небольшой дом для прокаженных.

Последние слова Жосс воспринял точно так же, как воспринимали их все, кто слышал об этом впервые, и аббатиса сказала то, что всегда говорила, успокаивая слушателя:

– Не беспокойтесь, сэр. Дом для прокаженных изолирован от общины, и мы счастливы, что три наши сестры по их собственной доброй воле решили уединиться с больными. Они, а также те из страждущих, кто находит в себе силы, присоединяются к духовной жизни общины, проходя особым коридором, закрытым для всех остальных, в отдельную часовню, которая примыкает к приделу нашей церкви. Опасность заразиться здесь не больше, чем где-либо еще, возможно, даже меньше, поскольку наши сестры отлично распознают первые симптомы проказы. Если у них возникает хоть малейшее сомнение, человека помещают в отдельную комнату, пока… Нет, не буду углубляться в лекарские подробности. В общем, пока сестры не уверятся в обратном.

Жосс тряхнул головой. Собственно, он тряс ею уже несколько секунд, пока текла речь Элевайз.

– Аббатиса, вы неверно поняли меня. Мой отклик на ваши слова был вызван не опасением и не ужасом. – Он умолк и потом поправил себя: – Во всяком случае, не столько этими чувствами, сколько… Я не могу утверждать, что защищен от страха перед недугом более, чем кто-либо другой. Но что действительно промелькнуло у меня в голове, так это мысль о том, какое тяжелое бремя работы несете вы и сестры. Какая ответственность лежит на ваших плечах!

Аббатиса внимательно смотрела на Жосса, но не могла обнаружить ни тени неискренности, ни намека на лесть, ни стремления расположить ее к себе.

– Мне и монахиням очень помогают братья-миряне, что живут с монахами у Святыни, – сказала Элевайз. – Они хорошие люди. Необразованные, но сильные и работящие. Они избавили нас от необходимости изматывать себя тяжелым трудом.

– Я не слышал о них, – удивился Жосс. – Мне говорили только про монахов, которые заботятся об источнике со святой водой.

– Они действительно заботятся о нем.

Аббатиса старалась, чтобы ее голос звучал нейтрально. Нет необходимости открывать этому проницательному гостю, что одной из самых неотвязных ее проблем были пятнадцать монахов, живущих в долине, которые, похоже, возомнили, что если они обретаются так близко от благословенного источника Пресвятой Девы, то аура святости снизошла и на них, а потому все остальные должны преклоняться перед ними. Эта святость, в которую уверовали монахи, служила им защитой от тяжелой работы. Как выразился брат Фирмин, они были «Мариями», служащими Господу, или, в данном случае, его Святой Матери, а Элевайз и ее монахини – «Марфами»; ведь именно к Марфе некогда были обращены слова: «…Ты заботишься и суетишься о многом…»

Обо всем этом аббатиса умолчала и продолжила:

– Теперь вы понимаете, мой господин, почему у нас есть больничные покои и дома для страждущих?

– Да, понимаю. Ведь рядом с аббатством располагается целебный источник.

– Именно так. По преданию, тот самый первый заболевший торговец, которому явилась Святая Дева… Вы в курсе этой легенды? – Жосс кивнул. – Торговец рассказал, что Богоматерь похвалила его за то, что он приносил воду из источника страдающим от лихорадки товарищам, и еще поведала, что это лучшее лечение.

– Значит, монахи обихаживают источник, – подвел итог Жосс.

– Да. Они удовлетворяют непосредственные нужды тех, кто приходит за водой. Предоставляют крышу от солнца и дождя, а если холодно – согревающий огонь. Предлагают лавки, на которых можно отдохнуть, или скромное жилище для тех, кто хочет остаться на ночь. Набирают воду в кувшины и разливают ее в кружки пилигримов. А также дают духовное наставление тем, кто в нем нуждается.