Александр Арсаньев - Инфернальная мистификация

– Ах, это… Ну да, конечно, я слышал, – ответил я в тон. – Но мне бы хотелось поговорить о другом. Я имею в виду связь вашей бывшей подруги с каким-то актером или певцом!

– Ах, вы об этом?! – вспыхнула молодая княгиня. – Интрижка, и в самом деле, имела место, но…

– Что? – в упор уставился я на нее, чувствуя, как неловко стало собеседнице под моим взглядом. Однако сейчас не время было для того, чтобы соблюдать приличия.

– Мария не особенно делилась со мной, – ответила княгиня Курочкина. – Ну, вы сами понимаете, почему… Что-то у меня горло пересохло! – Варвара Алексеевна дернула шнур сонетки.

В гостиную тут же влетела проворная горничная.

– Ася, принеси лимонада! – приказала хозяйка и продолжила: – Я не знаю имени этого актера.

– Он пел в Каменном театре? – осведомился я. – Ну, может быть, Мария намекала вам, кто это?!

– Да, он пел в Каменом, – княгиня снова жеманно потупила свои голубые глазки. – Но она мне ничего такого не намекала! К тому же я и сама не пожелала бы этого знать! И вообще, к чему все эти расспросы? – Она перевела взгляд с меня на Божену.

– К тому, что Элен угрожает опасность, – решила моя кузина взять огонь на себя. – А этот человек может быть замешан в убийстве!

– В убийстве?! – княгиня Варвара Алексеевна задрожала от ужаса. Она нервно убрала со лба рукой белокурые локоны. – Нет, этого не может быть! Наталья Михайловна не допустила бы…

– Она его знала в лицо? – осведомился я.

– Не знаю, – Варя пожала плечами. – Думаю, нет.

– Час от часу не легче! – воскликнул я.

– А что это за Ася, которую вы, Варвара Алексеевна, за лимонадом послали? – прищурившись, осведомилась Божена Феликсовна. Мне показалось, что Божена узнала горничную. Все это выглядело довольно странно.

– Так вы разве, Божена Феликсовна, не помните? – искренне удивилась княгиня и заморгала ажурными золотистыми ресницами. – Это именно та самая дувушка, которую я у Марии купила.

– Ах, вот оно как? – всплеснула руками Божена.

– Так неужели же вы у себя из деревни горничную не могли вытребовать? – осведомился я. – Из заглазного имения. Наверняка ведь там имеются работящие девушки!

– Имеются, – согласилась молодая княгиня. – Да сноровка у них не та, и манеры не такие! Эта-то всему гувернантками да самой графиней Мари обучена! Где лучше горничную-то взять? К тому же она поверенной была в ее делах с этим… Ой, – Варвара Алексеевна прикусила язык, сообразив, что все же сболтнула лишнего. Ей не хотелось окончательно выдавать Мари, что-то удерживало княгиню от этого, на ее взгляд, весьма опасного шага.

В этот момент дверь в гостиную приоткрылась, и на пороге показалась как раз та самая Ася с серебряным подносом в руках, на котором красовался пузатый графин рубинового стекла с лимонно-апельсиновым соком и три фужера, по всей видимости, предназначенные для нас.

– Ася! Ты-то нам и нужна! Подойди-ка поближе! – велела Божена. Она рассматривала камеристку во все глаза, стараясь припомнить, видела ли ее раньше у Олениных!

Горничная сделала несколько несмелых шагов вперед и вопросительно взглянула на барыню. Та кивнула, пожав плечами. Отступать Варваре Алексеевне было некуда!

– Иди уж! – приказала она, а сама недовольно возвела глаза к потолку, украшенному помпезной лепниной.

Стены в гостиной были украшены портретами княжеских предков. Огромная свечная люстра освещала комнату, потолок которой поддерживался колоннами.

Ася оказалась стройной прелестной девушкой лет восемнадцати с каштановыми волосами. Она пристально разглядывала нас с Боженой ласковыми ореховыми глазами. Весь ее облик немного портил слегка крупноватый нос, но, в целом, она выглядела красавицей. На ней было длинное платье, выполненное местной портнихой на французский манер. Я был вынужден признать, что не у одной только Миры были причуды наряжать своих горничных.

– Расскажи-ка нам, милая, о графине Мари! – велел я хорошенькой камеристке.

При звуке этого имени Ася выронила из рук поднос, графин с лимонадом разбился вдребезги, и осколки от него разлетелись по комнате. Фужеры посыпались, но не разбились, так как стекло, из которого они были сделаны, оказалось прочнее.

– Да что же ты такая неловкая?! Руки-то у тебя откуда растут?! – завопила княгиня.

Я никогда бы не подумал прежде, что женщина с такой хрупкой внешностью может обладать таким зычным и пронзительным голосом. Так иногда кричали наши бабы в Кольцовке.

– Варвара Алексеевна, не надо кричать, – попросил я княгиню. – Девушка и так слишком напугана. Ася, присядь рядом со мной, – обратился я к ней.