Дэвид Лисс - Ярмарка коррупции

– Всегда к вашим услугам, – сказал я. – Полно, почему бы нам не выпить по чашке шоколада или по бокалу вина?

– Мистер Уивер, я отношусь к дамам, которые не могут посещать таверны или кофейни ни с каким другим мужчиной, кроме своего мужа, – сказала она строго.

Я едва удержался от колкости.

– Тогда пройдемся и поговорим на ходу, – сказал я. – Глядя на ваш капюшон, все будут думать, что вы моя тайная любовница, но, видимо, с этим ничего нельзя поделать.

Благодаря капюшону я не увидел отвращения, которое, без сомнения, отразилось на ее лице.

– Я сожалею, что вы стали свидетелем того, как мистер Мелбери потерял контроль над собой вчера вечером.

– Я сожалею, что это произошло, – сказал я, – но, если этому было суждено произойти, я не сожалею, что стал этому свидетелем. Он часто теряет над собой контроль?

– Не часто, – сказала она тихо.

– Но это уже случалось раньше?

Она кивнула под капюшоном, и по тому, как она это сделала, я понял, что она плачет.

О, как я ненавидел Мелбери в тот миг! Я оторвал бы ему руки! Разве эта леди не страдала всю свою жизнь, не переходила из семьи в семью, от одного попечителя к другому, пока не обрела финансовой независимости в результате случайных событий. Я был изумлен, когда она пожертвовала этой независимостью ради человека, подобного Мелбери, но она пошла на риск, как бывает в жизни каждого из нас. То, что ей пришлось страдать, было невыносимо.

– Он с вами дурно обращался?

– Нет, – покачала она головой, – не со мной.

Она не была еще готова рассказать мне все, но я знал, что смогу заставить ее говорить.

– Расскажите мне, – попросил я.

– Он бьет вещи, – сказала она. – Разбивает их вдребезги. Зеркала, вазы, тарелки и бокалы. Иногда он бросает их в мою сторону. Не совсем в меня, понимаете, но в мою сторону. Это уже достаточно неприятно.

Я сжал кулаки.

– Я этого не вынесу, – сказал я.

– Но вы должны. Именно из-за этого я хотела с вами встретиться. Я знала, что вы не успокоитесь, пока не узнаете правду, поэтому я пришла рассказать правду. Но вы не должны нас больше беспокоить. Гриффин не идеальный человек, но хороший. Он хочет принести пользу стране и покончить с коррупцией, в которой погрязло наше правительство.

– Мне плевать на коррупцию, – сказал я, – меня волнуете только вы, Мириам.

– Прошу вас не обращаться ко мне столь фамильярно, мистер Уивер. Это недопустимо.

– А допустимо, чтобы вы страдали от мучений тирана?

– Он не тиран. Он обычный мужчина, у которого есть свои слабости, как у вас всех. Просто некоторые из его слабостей бросаются в глаза.

– Такие, как азартные игры, – сказал я. – И долги.

Она кивнула:

– И они тоже.

– Тогда вы сделали правильно, разделив имущество, иначе его долги разорили бы вас.

Она ничего не сказала, и я понял, что мои подозрения оправдались.

– Он уже разорил вас?

– Деньги были нужны, чтобы получить место в палате общин, – сказала она. – Он проиграл так много в карты, что у него не осталось денег на выборы, а он очень рассчитывал выставить свою кандидатуру, и его партия тоже рассчитывала. Он наделал долгов. Сказал, что, как только его выберут, он сможет вернуть деньги. Поэтому, как видите, очень важно, чтобы он получил это место, иначе мы будем действительно разорены.

– И это хороший, добродетельный человек, который намерен покончить с коррупцией?

– Он не единственный человек в этом городе, поддавшийся соблазну азартных игр.

– Это так, но если бы он срезал кошельки, он бы тоже не был единственным, кто повинен в этом преступлении в Лондоне. Тем не менее он бы не стал от этого более добродетельным.

– Не вам судить о добродетели, – сказала она.

Я заглянул ей в глаза, но она отвернулась от меня.

– Прости меня, Бенджамин. Мистер Уивер. Это было жестоко и несправедливо. Что бы о вас ни говорили, я знаю, превыше всего вы цените истину. Но, стремясь к истине, вы часто совершаете неблаговидные поступки, и сами это знаете. Но от этого вы не становитесь плохим человеком. И мистер Мелбери тоже не становится.

– Есть одно различие. Мне приходится делать некоторые вещи, за которые вы меня осуждаете, потому что они часть моего профессионального долга. Не думаю, что мистер Мелбери считал своим долгом погубить собственное состояние и состояние своей жены, играя в вист.

– Это жестоко.

– Разве? Вы говорите о разорении. Что вы имеете в виду?

– То, что сказала. У нас не будет денег, не будет кредита. Если он не выиграет место в палате общин и не получит защиты, которой пользуются члены парламента, и если кредиторы потребуют вернуть долги, нам даже жить будет негде. Родители мистера Мелбери давно скончались, у него нет братьев и сестер, и он уже давно получил у своих дальних родственников все, что мог. Он должен стать членом парламента. Он может принести там большую пользу. И… – она запнулась, – …и только это может нас спасти. Я не знаю, чего вам надо, или чего вы хотите от него, или чего вы надеетесь достигнуть, делая мистера Эванса его закадычным другом. Но вы должны понимать, что играете не только его жизнью, но и моей тоже. Он должен выиграть это место. Он должен его получить.