Дэвид Лисс - Ярмарка коррупции

Я нагнулся вперед:

– Вы несете всякую чушь, которую никто не намерен слушать. Можете идти домой, Миллер, и сожалеть о напрасно потраченном времени. Но я не позволю вам отнимать время у меня. Говорите, сколько вы хотите.

Если я его оскорбил, он не подал вида.

– Тогда просьба выражается в сумме двести шестьдесят фунтов долга мистера Мелбери, как было договорено, и добавим, скажем, двести сорок фунтов для меня лично. Итого: вся сумма составит пятьсот фунтов.

Услышав сумму, я едва сдержался, чтобы не всыпать ему, как он того заслуживал.

– Пятьсот фунтов огромная сумма, сударь. С чего вы решили, что она у меня есть?

– Я могу лишь предполагать, но, поскольку вы вызвались заплатить двести шестьдесят фунтов за мистера Мелбери, я вынужден прийти к заключению, что, хоть это и большие деньги, они у вас не последние. В любом случае из газет я узнал, что мистер Эванс пользуется популярностью в Лондоне. Не сомневаюсь, что человек вашего положения может пожертвовать небольшой частью своего дохода с плантации.

– Вы предлагаете мне взять деньги в долг у доверчивых джентльменов, со всеми вытекающими последствиями?

– Мне все равно, где вы возьмете деньги, сударь. Но взять их где-то вам придется.

– А если я откажусь?

Он пожал плечами:

– Я всегда могу стребовать долг с Мелбери. Он так или иначе заплатит, поскольку не может себе позволить сидеть в долговой тюрьме до окончания выборов. Что касается вас, если я не смогу получить двести сорок фунтов от вас, то знаю, что в крайнем случае я смогу получить сто пятьдесят от короля. Если вы понимаете, что я имею в виду.

Я отхлебнул вина.

– Я понимаю, что вы зловредны, – сказал я.

– Можете понимать как хотите, сударь, но джентльмен должен заботиться о своих делах, а именно это я и делаю в данный момент. Никто не скажет, что я делаю что-то помимо этого, и никто не может меня упрекнуть.

– С этим вряд ли можно согласиться, – сказал я, – как раз наоборот. Что касается самой суммы, то вы понимаете, что она очень велика и собрать ее будет непросто. Мне нужна неделя.

– Это невозможно. Это недоброжелательно с вашей стороны – просить меня об этом.

– Тогда сколько времени, по-вашему, достаточно, чтобы собрать такую сумму?

– Я приду через три дня, сударь. Три дня, я говорю. Если у вас не будет денег, боюсь, мне придется принять меры, которые нежелательны ни для вас, ни для меня.

Миссис Сирс видела, как этот мошенник входил ко мне. Заметит ли она, если он отсюда не выйдет? Однако, несмотря на всю заманчивость этого варианта, я не готов был пойти на преступление столь вопиющее, чтобы сохранить тайну, которая переставала таковой быть. Миллер узнал меня. Рано или поздно кто-то еще узнает. И возможно, этот кто-то будет менее милосердным и придет не ко мне, а прямиком к констеблям. Мне ничего не оставалось, как позволить Миллеру уйти и использовать три оставшихся дня с максимальной пользой.

Я надолго затих, перебирая варианты, и Миллер, должно быть, догадался, о чем я думаю, поскольку он побледнел и занервничал.

– Ну, мне пора, – сказал он, устремившись к двери. – Но через три дня я вас навещу. Можете быть уверены!

Что ж, события придется форсировать. Времени в моем распоряжении было не так много, как хотелось бы, но я рассчитывал управиться.

Я прибыл к Монументу за четверть часа до назначенного времени, но Мириам уже была там, укутанная в накидку с капюшоном. Капюшон закрывал лицо, чтобы ее нельзя было узнать, а возможно, чтобы нельзя было узнать меня. Однако даже в этой одежде, скрывающей ее фигуру и лицо, я узнал ее сразу.

Она не видела меня, и поэтому я остановился и смотрел, как вокруг нее кружились и таяли снежинки, опускаясь на сукно ее накидки. Я подумал, что она могла быть моей женой, если бы… Но никакого «если бы» и быть не могло. Я вдруг понял это со всей ясностью и горечью. Единственное «если бы», которое пришло мне на ум, было «если бы она этого захотела», но она не захотела, и сознавать это было особенно горько.

Она обернулась, услышав мои шаги, приглушенные только что выпавшим снегом. Я взял ее руку в перчатке.

– Надеюсь, с вами все в порядке, мадам.

Она позволила мне держать ее руку, пока позволяли рамки приличия, а потом отобрала награду. Такова была вся история наших взаимоотношений в миниатюре.

– Благодарю, что встретились со мной, – сказала она.

– Разве я мог не прийти?

– Мне трудно сказать, что вы думали. Я лишь знаю, что мне нужно было поговорить с вами, и вы были настолько добры, что выполнили мою просьбу.