Александр Арсаньев: Рождественский подарок

– Потому что слышала, – ответил Божена Феликсовна, – как он Гродецкому докладывался, чтобы тот его при случае в другой столице искал!

– Может быть, он имел в виду Варшаву? – осмелился я предположить.

– Он не собирался уезжать из России, – выдохнула кузина.

– Яков, ты меня утомил, – констатировала она. – Разделывайся скорее с этим делом и приезжай ко мне отдыхать!

Тебе надо окунуться в новости светской, салонной жизни!

Иначе ты, милый братец, просто зачахнешь на корню!

– Хорошо, хорошо, – согласился я. – Только скажи мне, Божена Феликсовна, каков из себя этот Александр Новицкий?

– Ну, – кузина снова задумалась, – портретистка-то из меня не очень… – протянула она.

– А ты, милая, в двух словах, – попросил я ее.

– Светловолосый, – задумчиво проговорила Божена, – черноглазый, усов не носит, одевается франтом… Черты лица аристократические… Ну, словом, картинка!

– А адреса ты, случайно, его в Москве не знаешь? – осведомился я.

– Нет, – снова нахмурилась Божена Феликсовна. – Это уже, Яков, дело твое. Если он тебе так нужен – найдешь!

– И то верно! – вынужден был согласиться я.

По дороге домой я купил огромный букет цветов и в благодарность отослал их кузине. Я чувствовал, что Божена Феликсовна за мои неосторожные слова в глубине души все-таки прятала на меня обиду.

На другой день я уже выехал в Москву, оставив своего ангела-хранителя, вопреки всем его протестам, дома. Мира на меня тоже втихомолку дулась, она до последнего надеялась, что я все-таки возьму ее с собой.

На улицах снег был разбит в песок, тротуары по-весеннему забрызганы грязью из луж, смурные извозчики туда-сюда сновали, кареты толкались…

Я и дня в Москве не успел пробыть, как мне захотелось обратно домой, под нежное крылышко к мой милой индианке. Ее взбалмошность в сравнение не шла с уличной московской возней и сутолокой!

Первым делом мне пришлось заехать в комендантскую канцелярию, чтобы заглянуть в список приезжающих, куда внесли и меня самого. Здесь служил один мой тайный агент, которому я немного приплачивал.

Божена Феликсовна Зизевская, как всегда, оказалась права.

Александр Новицкий гостил в Москве уже около месяца. Если он и был тем самым человеком, который оклеветал меня… Я полагал, что тогда ему точно не поздоровится!

В Москве я решил остановиться у своего старого друга гусарского поручика Виктора Заречного, которому я однажды помог отыграться в карты, чем, можно сказать, спас его от грозившего катастрофического разорения. Это случилось как раз тогда, когда я расследовал дело о Иерусалимском ковчеге, когда возник спор о нем с русскими иллюминатами. Тогда мне впервые и довелось познакомиться с мальтийским бальи…

Иногда, когда я вспоминал графиню Полянскую – его доверенное лицо – с ее русалочьими глазами, у меня до сих пор обрывалось что-то в груди. Однако она так и осталась верна своему Елагину!

Мне оставалось только радоваться, что моя милая Мира не умеет читать мысли на расстоянии. Хотя ее и называли прорицательницей, я уповал на то, что любовь слепа!

Виктор писал мне, что переехал с Пречистинского бульвара, где я гостил у него когда-то, в дом на Тверской, располагавшийся неподалеку от большого особняка князя Прозоровского на углу Тверской улицы и Малого Гнездниковского переулка.

Я остановил извозчика и велел ему ехать прямиком к Заречному.

– Яшка! – хлопнул меня по спине мой старый приятель. – Сколько лет? Сколько зим? Какими судьбами тебя в Москву-то занесло?! – спросил он меня обрадованно. Виктор Заречный хорошими манерами никогда не отличался, а со мною и вовсе не считал нужным вести себя прилично.

– Дела у меня, Виктор, – ответил я.

– Ну, – протянул Заречный обиженно. – Я так и знал! Нет чтобы старого друга просто так, от нечего делать, проведать!

– Виноват, каюсь, – проговорил я с улыбкой.

– Иван, шампанского! – велел Заречный. Душа у него всегда была широкая! При себе Заречный всегда имел свой высокий, круглый кивер с кутсами – веревками и шнурами. Мне почему-то подумалось о том, что кивера в России ввели, в общем-то, совсем недавно, только при Александре I, до этого в русской армии по-старинке носили треуголки. – И что же за дело привело тебя к нам в Москву? – обратился он ко мне.

– Надеюсь, не карточного шулера ловить приехал, – блеснул Заречный белозубой улыбкой.

– Нет, – я покачал головой и вкратце описал ему историю с паном Гродецким, насколько мне позволяли мои масонские обязательства…