Александр Арсаньев - Третье дело Карозиных

– Хорошо, мой друг, – поднимаясь из-за стола, согласился Никита Сергеевич. – Сейчас мне пора, но я обещаю сегодня не задерживаться и вечер посвятить этому делу. – Он чмокнул жену в лоб и, улыбнувшись на прощание вполне успокоенной улыбкой, покинул дом.

Катерина Дмитриевна тоже вполне осталась довольна, надеясь только, что дражайшему ее супругу не придет в голову шальная мысль самому съездить в банк.

Через пару часов белокаменный хорошенький особнячок Карозиных посетила Натали. Катерина Дмитриевна встретила ее в кабинете и, едва только Наташа вошла в комнату, тут же поднялась к ней навстречу.

– Доброе утро, Катерина Дмитриевна, – со слабой улыбкой поздоровалась Наташа.

– Здравствуй, милая моя Наташенька, – тепло поприветствовала гостью хозяйка. – Садись вот сюда. Каковы новости? – осведомилась она чуть погодя, когда Наташа устроилась в кресле. Катенька села напротив нее и посмотрела на Натали внимательно, словно заботливая мать, отыскивающая в лице любимого чада какие-то, только ей одной заметные следы, которые смогли бы рассказать всю правду о душевном самочувствии дорогого существа.

– Новости есть, – откликнулась Наташа и вздохнула. – Боюсь только, неутешительные, – и ее глаза подозрительно блеснули.

– У меня тоже есть новости, – тверже проговорила Катенька, тотчас решив, что начать следует ей, поскольку Наташу нужно было срочно каким-то образом отвлечь от печальных, по всей видимости, мыслей. И Катерина Дмитриевна самым подробным образом рассказала о том, что ей удалось узнать вчера и что читатель уже знает. А заключила она свой рассказ такой фразой: – Зная господина Ковалева, – Катенька смогла выговорить это имя недрогнувшим голосом, – мой муж решился нам помочь, поскольку человек этот при жизни был весьма беспринципным и от его тогдашних поступков и сейчас еще, как выяснилось, можно ожидать самых непредсказуемых сюрпризов. Как только я узнала, что это дело связано с его именем, – Катя не удержалась от вздоха, – я тотчас подумала, что тут наверняка все обстоит гораздо сложнее и запутаннее, чем может показаться на первый взгляд. Но что же у тебя?

– Я узнала, что векселя эти хранились у тетушки в будуаре, в ее письменном столе. Туда, насколько я знаю, мало кто заглядывает, потому что тетушка предпочитает принимать в гостиной. Конечно, не считая прислуги, управляющего и меня, – тут же добавила она.

– А в то время, когда твой художник бывал у вас?.. – тут же осведомилась Катенька.

– Я не знаю, – пожала плечами Наташа. – Расположение комнат таково, что…

– Да, я ведь обещала нынче к вам приехать. Ты предупредила Галину Сергевну? Наверное, мне лучше самой все увидеть.

– Да-да, – тотчас спохватилась Наташа. – Я, собственно, за вами и прибыла. Как только я завела с тетушкой разговор на эту тему, так она сразу же и велела ехать за вами.

– Вот это хорошо, – улыбнулась Катенька. – Я ей сама скажу о том, что расследование будет, с чем согласился и мой супруг, – промолвила Катя и кивнула в ответ на Наташин удивленный взгляд. – Да, да, Никита Сергеевич все обдумал и решил, что дело это не следует оставлять, ну хотя бы потому, чтобы другим неповадно было. Хотя не факт, совсем не факт еще, что нам что-то удастся выяснить, – уже задумчивей добавила она более для себя, чем для Наташи, но тут же, глянув на бедную барышню, улыбнулась и закончила бодрее: – Ну, что ты, Наташенька, не отчаивайся, это так, всего лишь невеселые мысли. Нам слишком рано делать какие бы то ни было выводы. Что же, едем? Заодно и на твой портрет полюбуюсь, – и Катерина Дмитриевна поднялась из кресла.

Доехали они скоро. Морошкины проживали не далеко, на Большой Дмитровке, в прекрасном особняке с колоннами и широким мраморным крыльцом. Дом в два этажа стоял в конце улицы и выглядел довольно странновато, лишенный каких бы то ни было архитектурных излишеств – строгий, белокаменный и большой невероятно.

Впрочем, стоило в него только войти, чтобы понять – внешние размеры здания всего лишь зрительный обман, поскольку, несмотря на высоту потолков, комнаты вовсе не казались огромными, хотя и было их тут без счету.

Лакей в зеленой ливрее, расшитой золотом, был предупрежден о визите и сразу же проводил Катеньку в большую гостиную, поскольку Наташа извинилась и поднялась к себе, сказав, что присоединится чуть позже. От Катеньки не ускользнул короткий и многозначительный взгляд, которым перекинулись Наташенька и миловидная ее горничная, сбежавшая по широкой лестнице, едва они вошли в прихожую.