– Пантелеев в точности знал, как вас зовут и что у вас в саквояже. Все, что с вами случилось, – случилось не просто так. Следовательно, бандитов на вас навели.
– Как это теперь узнаешь – кто? – вздохнул Манулевич.
– Вас же предали, – сказал Юлий. – Помогите мне разобраться.
– Как? – опять вздохнул Манулевич.
– Вы курите? – спросил Юлий.
– Что?
– Просто отвечайте.
– Курю.
– Утром того дня, когда вас ограбили, вы курили на улице?
– Странный вопрос.
– Просто отвечайте.
– Не помню…
– Вспоминайте, – приказал Юлий.
Манулевич задумался.
– Кажется… – нерешительно начал он.
– Смелее! – кивнул Юлий.
– Да, – проговорил Манулевич, – я подходил к конторе, когда меня остановил Грошев. Он заговорил о… жене Коновалова… она модница большая, и мы это иногда обсуждаем… – прибавил он, чуть покраснев. – Потом сказал, что достал американский табак, и угостил.
– Вы с ним долго стояли?
– Минут десять.
– Больше вы ни с кем в тот день не разговаривали?
– Я еще много с кем разговаривал.
– Нет, а на улице?
– На улице – ни с кем. Я сразу зашел в контору и прошел к аппарату, где работал до полудня.
Юлий хотел похлопать Манулевича по плечу и произнести что-нибудь вроде «Вы чрезвычайно помогли следствию», но, встретив кислый взгляд, пробурчал «ясно» и встал из-за стола. Манулевич спросил:
– Это все?
– Да, – сказал Юлий. И прибавил: – Спасибо.
– Угу, – сказал Манулевич. Было совершенно очевидно, что его жизнь отравлена.
* * *
– Нет надобности арестовывать всех троих, кто знал про деньги, – сообщил Юлий Ивану Васильевичу.
Тот поднял брови:
– Я присутствую при пробуждении признаков умственной деятельности?
Юлий понимал, что именно сейчас следовало бы оскорбиться, хотя бы мысленно, или ответить остроумной шуткой, но вместо этого он просто кивнул.
– Пантелеев знал о поручении Манулевича все. Где, когда. Более того, он знал Манулевича в лицо. А это значит, что Манулевича Пантелееву показали.
– Продолжайте, – заинтересовался Иван Васильевич.
– В день инцидента Манулевича остановил на улице его сослуживец Грошев, – сообщил Юлий. – Грошев знал о деньгах, поскольку сам иногда выполнял ту же работу. Грошев угостил Манулевича табаком, и они немного посплетничали. Совершенно очевидно, что Пантелеев находился где-то неподалеку и мог Манулевича видеть. Это очень старый трюк.
– Да? – переспросил Иван Васильевич.
– Шулера так делают, – сказал Юлий и вдруг сообразил, что Ивану Васильевичу все это давным-давно известно. Жар так и бросился Юлию в лицо. – Вы ведь это и без меня знали? – сказал он с укоризной.
– Мне был известен только общий принцип «поцелуя Иуды», – утешил его Иван Васильевич. – Но существенные для нас детали преступления выяснили вы, Служка. Вы успешно применили в интересах следствия навыки карточного шулера, а это говорит о прогрессе вашего социального сознания.
– Мне за это полагается доппитание? – спросил Юлий.
Иван Васильевич засмеялся.
– Вам за это полагается арестовать Грошева и препроводить его в камеру предварительного заключения. Вечером можете сходить в театр. Вы давно не были в театре, Служка?
Юлий бывал в театре очень давно, еще при царе, и больше ходить туда не имел никакой охоты. Случилось его появление в театре по стечению обстоятельств, в глубочайшей российской провинции. Ничто из постановки не отложилось в памяти Юлия, кроме разве что мятых пирожных в антракте и еще того, что у главной актрисы на платье сзади была дырка возле плеча. Актриса была некрасивая, чернявая, с капризным и голодным лицом. Прореха в ее одежде Юлия весьма раздражала, а сам театр для него надолго стал символом убогой попытки скрыть нищету.
Кино – вот это совсем другое дело. В кино и роскошь, и правда жизни хлестали через край, а билет, кстати, стоил совсем недорого.
* * *
Андрей Иванович Кравцов являлся вторым человеком на съемках картины «Княжна-пролетарка» – помощником главного режиссера по подбору основных кадров.
Сюжет картины предполагался такой: во время Революции семейство князей Строговых бежит за границу, но в неразберихе революционной смуты теряет младшую дочь, которая становится беспризорницей, коротко стрижет волосы и выдает себя за мальчишку. Затем бывшая княжна попадает в приют для беспризорных детей, где получает хорошую рабочую специальность и, в общем, становится настоящим человеком, пролетаркой. В то время как ее родители влачат бесславное существование в эмиграции и в своем моральном падении скатываются все ниже. Например, старшая сестра поет в кафешантане и под конец делается совершенно погибшей женщиной.
Читать дальше