Чингиз Абдуллаев - Заговор в начале эры

Человек, добившийся больших успехов, он был немного тщеславен и поэтому страстно желал еще большего почитания и славы.

Весь путь Помпея обратно в Рим должен был, по замыслу самого полководца, свидетельствовать о величии и щедрости его души.

В Митиленах он провел состязание поэтов, славивших самого Помпея, и объявил этот город свободным в честь поэта Теофана. На Родосе он присутствовал на состязании риторов Посидония и Термагора, слушая софистов, одарив каждого по таланту. [137] Талант — римская денежная единица, 6000 драхм. А в Афинах он пожертвовал на восстановление памятников города неслыханную сумму в пятьдесят талантов. И все эти многочисленные благодеяния делались с одной-единственной целью — для упрочения славы и величия самого полководца, ибо, как понимал Помпей, победы сами по себе оставляли слишком слабое впечатление в памяти потомков без надлежащего обрамления этих триумфов историками, поэтами, философами и риторами.

Это были лучшие дни в жизни сорокапятилетнего Помпея. Восхищенная молва шла впереди полководца с Востока на Запад, и триумфальное шествие Помпея длилось несколько недель.

Но в мире нет абсолютного счастья, как не бывает абсолютной гармонии. За два дня до высадки в Бриндизии из Рима прибыли гонцы с последними известиями. Помпей традиционно хорошо принял гонцов, приказав разместить их на своей пентере. Если бы он знал, с какой миссией прибыли послы, его радушие сменилось бы ненавистью. По совету хитроумного Цицерона к Помпею были направлены люди с тайным заданием — остановить победное шествие легионов восточной армии.

Сенаторы не знали, каким будет выбор Помпея, и решили подтолкнуть его к осознанному решению. Для этого Помпею нужно было передать в любой удобной форме известие об измене его жены Муции с Цезарем. Из этого известия, которое послы обязались довести до командующего, сенаторы рассчитывали извлечь максимальную выгоду. Вбивался клин между Помпеем и Цезарем, а опозоренный и ославленный полководец уже не смог бы с прежней уверенностью вести своих легионеров на Рим. Не говоря уже о том, что и сам триумф Помпея выглядел бы просто насмешкой, и сквозь лавровый венок победителя явственно проступали бы очертания рогов обманутого мужа. Это был чрезвычайно ловкий ход, и он почти удался.

К вечеру за обильным ужином гости перепили, и почти до утра были слышны пьяные разговоры и крики. Среди хозяев особенно выделялся вольноотпущенник Помпея Деметрий, столь охотно принимающий участие в пиршествах своего патрона. Под утро между Деметрием и одним из гонцов случилась размолвка, и потребовалось вмешательство дежурного декуриона, дабы разнять ссорящихся.

Выспавшийся Помпей вышел утром на палубу в отличном настроении. Уже после завтрака наверху показался Деметрий. После вчерашней попойки он имел весьма жалкий вид и все время трогал свою разбитую губу.

— Дионис, бог виноделия, благословил вас вчерашней ночью, — сказал Помпей. — Обязательно нужно было драться?

— Да, — угрюмо ответил Деметрий, — это мое дело.

— И мое тоже, — строго сказал Помпей, — ты мог бы вести себя лучше, Деметрий. Эти постоянные кутежи…

— Я понимаю, Великий, — наклонил голову вольноотпущенник, — но гонец был не прав, и я не смог сдержаться.

— В следующий раз тебе разобьют голову, — покачал головой полководец. — Ну, что вы не доделили вчера?

Деметрий обиженно молчал, отведя глаза в сторону.

— Я спрашиваю, — повысил голос Помпей.

— Ничего, — виновато сказал вольноотпущенник.

От полководца не укрылась его неуверенность и некоторая растерянность.

— Что случилось? — уже строже спросил он.

— Прости, Великий, но ты знаешь, я никогда не скрывал от тебя ничего.

— Говори, — разозлился Помпей, внезапно почувствовав большую беду.

— Твоя супруга Муция… Гонец рассказывал сплетни о ней. Прости еще раз, но я не смог сдержаться, — виновато проговорил Деметрий.

— Что он говорил? — бесстрастным голосом спросил Помпей.

— Он говорил… Он говорил… Твоя жена и Цезарь. Гонец говорил, что и Мамурра, Клодий… Прости, Великий, — Деметрий отчаянно затряс головой, отходя в сторону.

Помпей замер, почернев от такой новости. Он, не изменившись в лице, кратко пробормотал какое-то проклятие и, резко повернувшись, ушел в свою каюту. Испуганный Деметрий остался на палубе.

Целый день никто не решался нарушить тягостную тишину главной каюты. К вечеру Помпей вышел сам. Он словно сразу постарел на несколько лет, но держался по привычке спокойно и собранно. Деметрий и дежурные центурионы с тревогой ждали его указаний.