А. Веста - Доля ангелов

Маша стукнула в окно. На стук в дверях появилась массивная, приземистая фигура:

— Кто тут ночами бродит? Заблудились, туристы?

— Здравствуйте, мы ищем Никиту Кожемякина.

— Я и есть Кожемякин, — прогудел в ответ приземистый Геркулес и посторонился, пропуская нас в сени.

В избе было жарко натоплено, в печи постреливали поленья, гудел самовар, над чашками с чаем плавал душистый пар.

Как и предупреждал охотовед, единственными обитателями Божьей Брады оказались бывший летчик Никита Кожемякин и его жена Марея.

— Абрашечка, гостики, садитесь исть, — зазывала Марея. — В крепких ухватистых руках она держала блюдо золотистых оладий. — Промерзли поди? Во байны воды горячей начерпам, ужо попарим вас.

— Никита, почему вас жена Абрашечкой зовет? Если это, конечно, не семейная тайна, — поинтересовался я.

— Абрашка по-нашему, по-поморски — морж. А что не похож?

— На моржа похож, на Абрашечку — нет!

Круглая, наголо обритая голова Никиты серебристо пушилась, как мех белька. На небольшом плосковатом лице льдистыми сосульками свисали усы. Карие глаза, бесхитростные и смешливые, умильно щурились на весь белый свет. Как есть морж, усмехающийся в оледенелые усы. Однако, мужик он был «с секретом» да и выглядел не по годам молодо.

— Ну, сказывайте, зачем пожаловали?

— Слышали мы, что вы летали над Гималаями.

— От кого слышали?

— От Генриха Штихеля.

— Жив, курилка? Трубку свою еще не съел? Ну, стало быть, летал. А дальше-то что?

Я достал перстень и поднес его к огню.

Никита Иванович, любопытствуя, заглянул в перстень, любуясь игрой света внутри камня:

— Слыхал я байку о рубиновом перстеньке, когда в особом округе служил… Бают, будь-то бы Царь Мира, Белый Клобук, монголы его Бурханом кличут, выслал свой зарочный перстень в мир, чтобы кровь умирить, да канул тот перстень в море людское. Не понесли люди этой тяжести. А в том камне — солнечный коловрат о четырех концах впечатан. Он, вроде компаса, путь в Тайную землю показывает.

— Странно… Но в нашем перстне вместо коловрата обитает мертвая голова, — с тревогой сказала Маша.

— Может быть, мы ошиблись и зря ищем Златую Цепь?

— Так вы в Беловодье собрались? Тогда сомненья нам враги! — подбодрил нас Никита. — Будет вам коловрат! Полярную карту Меркатора видели? Фломандец этот ее у арабов переписал, а те — у древнего народа, что на полюсе жил. Там Антарктида безо льда представлена, как бы для обозрения сверху. Так она тоже в виде креста-коловрата завернута. Окраинные острова и береговая линия цепом закручиваются. Только погибла та северная Атлантида, вроде как ядерная зима ее накрыла. Ну, чего приуныли? «Мертвая голова» нам, и вправду, ни к чему, коловрат роднее. А с чего поход начинается? Любой поход, робята, начинают с прокладки маршрута. Ну-ка, Марея, неси карту!

Никита Иванович развернул видавшую виды карту Евразии.

— Так… Смотрим… Если идти с Соловков на Восток, то Уральские горы почти в середине переходить надо. Да и сам Урал Россию напополам делит, на Европу и Азию. Берем циркуль, мерим расстояние от Соловков до середины Уральских гор и равный путь прокладываем в Азию. Угодили почти что в Алтайский кряж, к Белухе подобрались. А теперь смотрите, что получилось!

— Звезда Коловрат, — воскликнула Маша, — а в центре Аркаим!

— Верно, дочка! Великая Цепь Силы, что идет через всю Русь и дальше до края Индийского океана. У нее три замка: один в Соловках, другой на Урале, а третий в Тибете. Горы Уральские крестом на этот путь ложатся, и края у того креста закручиваются вправо.

— Расскажи им о белом старике, не томи Абрашечка, пошто люди в таку даль забрались-то! — встряла в разговор Марея.

Старики разговаривали с нами и меж собой как бы на разных языках, он — на практически чистом литературном, она — окая и расцвечивая речь яркими образами, как сказительница на фольклорном фестивале, однако все мы отлично понимали друг друга и не испытывали желания подстраиваться под собеседника.

— Много я из-за того старика натерпелся, но дело уже прошлое. Я же сначала рапорт написал, да меня сразу и отправили подальше от тех мест.

Но всякую историю надо издали начинать. Сразу после войны был я приписан к авиационному отряду особого назначения. Дислоцировались мы в западной части Монголии. Там и сейчас много аэродромов осталось. Я на двухместном СУ-2 летал. Был такой легкий бомбардировщик-разведчик, по нынешней терминологии — боевой многоцелевой — всю войну пропахал и нам достался. За спиной — стрелок, броня кой-какая, стекла кабины огромадные, как витрины, в общем, надежность и порядок. В маршрутных листах задание значилось, как облет границы. Прямо под нами — западные отроги Куньлуня, Гималаев, граница Индии, Китая, Непала, в общем, Тибет. Места красивые, но человеку чуждые…