Филипп Ванденбер - Восьмой грех

Аницет осторожно заглянул в кабину «мерседеса», вернее, в то, что от нее осталось. Машина, словно каракатица, обнимала ствол, дерева. Аницет подошел к левому боковому стеклу, которое осталось целым за исключением одной поперечной 1 рещипы.

– Здесь больше нечего делать! - холодно сказал магистр, когда увидел Соффичи. Голова монсеньора, неестественно вывернутая, лежала на подушке безопасности. Изо рта и носа текла темная кровь. - Бедолага, - прокомментировал Аницет увиденное. Звучало так, будто он действительно сочувствовал.

– Мы должны позвонить в полицию, - сказал один из молодых и вытащил из кармана мобильный телефон.

– Это не к спеху, - возразил Ани цет, - помогите мне вытащить его из машины.

Совместными усилиями мужчины попытались открыть заклинившую дверь «мерседеса». Но как они ни старались, ничего не вышло. Наконец Аницет наполовину залез в машину и через труп Соффичи продвинулся вперед, к пассажирскому сиденью. Там, на помятом полу, лежало то, что он искал, - пакет и рентгеновские снимки.

Выбраться из машины оказалось не менее трудно. Когда ему наконец удалось вылезти, Аницет с отвращением осмот релся. Он весь перепачкался кровью.

Словно драгоценное сокровище, магистр сжимал в руках пакет. Губы Аннцета растянулись в довольной улыбке. Пот и кровь, стекавшие по лицу, делали его похожим на дьявола.

– Хорошая работа, - пробормотал он и признательно посмотрел па двух молодых людей, сопровождавших его.

Те развернулись и уже хотели идти обратно в замок.

– Одну минуту! - окликнул их Аницет и вытащил из кармана коробок спичек. Он зажег спичку и бросил в разбитый мотор, из которого капал бензин. В тот же миг машина вспыхнула.

Потом магистр повернулся к помощникам и сказал:

– Ну, теперь пойдемте!

Отойдя на пару шагов, он обернулся. Языки пламени поднимались на пять-шесть метров, вздымая к небу черный

сголб дыма.

– Монсеньор думал, - тихо произнес Аницет, - что я»п плачу ему четверть миллиона долларов. - Он помахал над головой пакетом. - За такой маленький пакет! Знал бы он, насколько дорог нам этот кусочек материи.

– Мне и сейчас не звонить в полицию? - поинтересовался один из сопровождающих.

Аницет пожал плечами и ответил:

– Да ради бога.

Новость от прокурора Ахилла Мезомеда пришла совершенно неожиданно. Это случилось утром, около девяти. Катерина как раз принимала душ, вспоминая приятный день, и тут зазвонил телефон. Прокурор сообщил,.» Л. что постановление об аресте Мальберга аннулировано п расследование дела Марлены Аммер возобновлено.

Катерина была удивлена. У нее как будто камень с души свалился.

– Это действительно хорошая новость, - ответила Катерина. Вода капала с ее волос. - Хотя однажды я уже просила вас не звонить мне в такую рань. Вы меня вытащили прямо из душа.

Мезомед засмеялся.

– Прошу прощения, синьорина, за звонок в столь неподходящее время. Я и забыл, что мой распорядок дня кардинально отличается от вашего. Простите. Но, как говорится, кто рано встает, тому Бог дает. Это, я думаю, в первую очередь относится к незначительным, никому не известным прокурорам. Что касается вашего заверения по поводу Мальберга, что вы якобы видели его всего один раз и что он, вероятно, за границей… Надеюсь, вы не думаете, что я полный идиот и поверил в это? У меня есть сведения, что Мальберг находится в Риме. Но я всего лишь хотел рассказать вам о последних новостях.

– Хорошо, - ответила Катерина, думая о том, как бы не выдать своего волнения. - А вы продвинулись уже в расследовании дела Марлены Аммер? - словно бы невзначай осведомилась она.

Катерина отчетливо услышала, как Мезомед вздохнул:

– Я должен говорить тише, - признался он. - Случай ста иовится все загадочнее. Сам факт, что старший прокурор Бур кьелло настоятельно отговаривал меня заново открывать дело, свидетельствует об этом. А ведь я, кроме всего прочего, еще и предъявил новые факты, которые требуют тщательного расследования.

– Вы имеете в виду фотографии, сделанные мною на похоронах Марлены?

– И их тоже. Когда Буркьелло закрывал дело, у него их не было. Но другие факты, приведенные в документах, он тоже не принял во внимание: странные следы ароматических веществ на халате синьоры, гематома на верхней части туловища. И когда я указал Буркьелло на это, он назвал их мелочами. А еще он обвинил меня в честолюбии и посоветовал прекратить расследование. Есть опасность, что моя карьера пойдет под откос.