Эрик Ларсон - Дьявол в Белом городе. История серийного маньяка Холмса

Но что-то непонятное и даже сверхъестественное происходило тем летом; вне всякого сомнения, оно было связано со Всемирной выставкой, которую, казалось, окутывала плотным, непроницаемым слоем какая-то неведомая тьма. Десятки рабочих получили травмы или даже расстались с жизнью при строительстве этой мечты, а их семьи в результате этого были обречены на нищету. Пожар унес жизни более пятнадцати человек, а сумасшедший убийца превратил церемонию окончания строительства из одного из самых пышных празднований столетия в массовые похороны. Происходили и худшие события, хотя молва о них распространялась медленно. Среди прекрасных творений, созданных Бернэмом, орудовал неизвестный убийца. Молодые женщины, которых в Чикаго тянули выставка и перспективы начать нормальную собственную жизнь, начали пропадать; в последний раз их видели в многоквартирном доме длиной с квартал, принадлежащем убийце – в архитектурном плане это была пародия. Только после закрытия выставки Бернэм и его коллеги узнали о трагических письмах, рассказывавших о дочерях, которые приехали в этот город и бесследно в нем сгинули. Пресса размышляла о том, как десятки посетителей выставки исчезли в этом здании. Даже члены городского «Уайтчепельского клуба», получившие закалку в уличных столкновениях и назвавшие свой клуб по имени лондонского района, где творил свои дела Джек-Потрошитель [21], испытали шок, увидев то, что детективы случайно обнаружили внутри, и столкнувшись с тем, что такие ужасные события оставались нераскрытыми так долго. В качестве рационального объяснения было признано влияние перемен, которые в то время постоянно сотрясали Чикаго. В такой суматохе работа молодого и симпатичного доктора не могла привлечь к себе внимания. Но по прошествии времени даже трезвомыслящие мужчины и женщины начали размышлять о нем менее рационально. Он описывал себя как дьявола и утверждал, что его физическая оболочка начала изменяться. Довольно странные события стали происходить с мужчинами, которые привлекли его к судебной ответственности, из-за чего он постарался, чтобы его оправдания звучали почти правдоподобно.

Для людей, предрасположенных к вере в сверхъестественное, смерть старшины коллегии присяжных послужила убедительным доказательством.

Нога Бернэма болела. Палуба едва заметно вибрировала. Неважно, в какой части корабля находишься, везде чувствуешь силу двадцати девяти котлов «Олимпика», передаваемую обшивкой корпуса. Постоянное напоминание, что находишься на борту корабля, винты которого рассекают голубую гладь океана, хотя в этот момент можно находиться где угодно – в своей каюте, в обеденном зале, в курительном салоне, и это несмотря на непрекращающиеся усилия команды и обслуживающего персонала придать этим помещениям такой вид, будто они были перевезены сюда из Версальского дворца или из особняка аристократа времен короля Якова VI.

Бернэм и Миллет были одними из немногих строителей выставки, еще остававшихся в живых. А сколько их соратников уже ушло из жизни… Олмстед и Кодмэн, Макким, Хант. Таинственным образом исчез Артвуд. Не говоря о первой потере, которую Бернэму и сейчас трудно было осознать. Скоро вообще не останется ни одного из тех, кто видел выставку своими глазами.

Кто еще остался в живых из главных строителей, кроме Миллета? Только Луис Салливан [22]: озлобленный, с постоянным перегаром, негодовавший, когда это замечали, он в то же время не гнушался заглядывать в контору Бернэма перехватить в долг деньжат либо продать картину или карандашный эскиз.

Фрэнк Миллет, по крайней мере, все еще производил впечатление здорового и сильного человека, брызжущего простым добрым юмором, которым он так успешно скрашивал долгие ночи во время строительства выставки.

Вернулся стюард с изменившимся взглядом. Он извинился и сказал, что все еще так и не смог отправить послание. На этот раз у него хотя бы было объяснение. Корабль, на котором плыл Миллет, потерпел крушение. Он сказал, что «Олимпик» в данный момент идет на максимальной скорости на север, чтобы оказать помощь судну, терпящему бедствие. Капитану дан приказ принять на борт пострадавших пассажиров и оказать им помощь. Больше он ничего не узнал.

Бернэм пошевелил ногой, вздрогнул и стал ждать дальнейших известий. Он надеялся на то, что, когда «Олимпик» наконец-то достигнет места, где находится терпящий бедствие пароход, он разыщет Миллета и услышит от него, что за непонятная история могла произойти с таким судном во время рейса. В тиши каюты Бернэм открыл свой дневник.