К. Сэнсом - Седьмая чаша

Леди Кэтрин Парр стала супругой Генриха VIII в июле 1543 года. Венчанию предшествовали несколько месяцев настойчивых ухаживаний со стороны короля. Много лет спустя, уже будучи королевой, Кэтрин призналась, что в отличие от своих предшественниц не имела ни малейшего желания выходить замуж за монарха. Возможно, отчасти это объяснялось нежными чувствами, которые она испытывала по отношению к сэру Томасу Сеймуру. Нельзя сказать наверняка, симпатизировала ли Кэтрин Парр реформаторам уже в 1543 году. Мне думается, что да, поскольку в противном случае остается предположить, что она стала убежденной сторонницей реформ только после брака с королем. Но в последние годы жизни антипатия Генриха VIII по отношению к реформаторам неуклонно росла, делая такие воззрения крайне опасными. Поэтому второй вариант кажется маловероятным.

Взгляды врачей эпохи Тюдоров на психические заболевания были более разнообразны и глубоки, чем можно предположить. Как и любая другая отрасль медицины, тогдашняя психиатрическая наука основывалась на теории дисбаланса между «четырьмя жизненными жидкостями», питающими человеческое тело. Так, например, меланхоликам рекомендовалось чаще употреблять в пищу салат, поскольку он «холодный и влажный». Но вместе с тем многие врачи давали пациентам вполне разумные советы, поощряя меланхоликов или «удрученных», как почтительно называли страдающих депрессией представителей привилегированных классов, почаще выходить из дома, гулять на свежем воздухе, слушать музыку и вести приятные беседы.

Не думаю, что методы Гая являются необычными для того времени, хотя его интерес ко всему, что связано с психическими заболеваниями, безусловно необычен. С другой стороны, и католики, и протестанты часто рассматривали наиболее ярко выраженные формы того или иного психического недуга в качестве одержимости. Католики в таких случаях предписывали исповедь и поклонение святым образам, протестанты — молитвы и пост. Временами, как это происходит с Адамом Кайтом в романе, люди, обладающие нестабильной психикой и одержимые какой-нибудь религиозной идеей, оказывались в нешуточной опасности, поскольку им грозило обвинение в ереси и публичное сожжение на городской площади.

Относительно медицинских воззрений того времени я почерпнул много полезного из книги Роя Портера «Социальная история безумия» (Лондон, 1987 г.), а труд Майкла Макдональда «Загадочный Бедлам» (Кембридж, 1981 г.) рисует захватывающую картину психиатрической практики одного из врачей, жившего в начале XVII века. Ему приходилось встречаться со случаями «синдрома грешника», от которого страдал Адам Кайт и который породили к жизни постулаты лютеран и кальвинистов о том, что Бог поделил человечество на спасенных и проклятых. Этот феномен неоднократно проявлялся и в последующие века. Взять, к примеру, первое Большое пробуждение (the first great Awakening) в колониальной Америке восемнадцатого века, когда произошло несколько получивших широкую известность самоубийств, совершенных людьми, которые считали себя безнадежно проклятыми.

Что касается лечения умалишенных, то оно было примитивным и крайне дорогим, как и вся медицина. Появление многочисленных лечебниц для душевнобольных в восемнадцатом веке объясняется тем, что люди, работавшие на промышленных предприятиях, не имели ни времени, ни возможности обеспечить надлежащий уход своим больным родственникам в домашних условиях и поэтому сдавали их в подобные заведения на длительный срок. В доиндустриальном обществе умственно отсталые и умалишенные получали гораздо лучший уход. Но наряду с этим существует множество свидетельств того, что людей с серьезными психическими заболеваниями держали дома, прикованными цепью, или прогоняли в пустынные районы, обрекая на жалкое существование и скорую смерть. Поэтому не приходится сомневаться, что жизнь психически больных людей в Европе того времени была полна невзгод и лишений.

Бедлам, основанный в пятнадцатом веке как лечебница для умалишенных Лондона, был одной из немногих в Европе больниц, где занимались проблемами душевнобольных. Он заработал мрачную репутацию не в последнюю очередь благодаря тому, что по выходным обычные люди приезжали туда ради развлечения, чтобы посмеяться над ужимками и причудливыми выходками несчастных безумцев, сидевших на цепи. Это продолжалось вплоть до наступления эпохи Стюартов. О том, что представляло собой это заведение в эпоху Тюдоров, известно мало, за исключением того, что в нем постоянно содержалось около тридцати больных. Их держали в лечебнице примерно год (хотя некоторые оставались там гораздо дольше), а затем выпускали вне зависимости от результатов лечения. Больница была платной. Значит, большинство пациентов происходили из состоятельных сословий. Возможно, и тогда предпринимались серьезные попытки лечить душевнобольных, но тот факт, что начальство подобных заведений повсеместно «приватизировало» их и использовало как средство обогащения, а также отвратительные условия содержания делали дома скорби весьма мрачным местом. Однако доподлинно мы этого не знаем, поэтому я не стал ничего изобретать.