Жан-Мишель Риу - Тайна Шампольона

Жен богатых жителей Эзбекии бросали на землю и насиловали прямо на глазах их детей. Если какой-нибудь слуга пытался воспротивиться этому, ему разбивали череп, отрубали руку или вспарывали живот. Самым удачливым доставался просто выстрел, над остальным сначала издевались. Мальчики, девочки — никому не удавалось спастись. Эти ужасы творились всю ночь. На рассвете варварское безумие, казалось, поугасло, но потом зной лишь распалил этот разврат. Той весной 1800 года жара окончательно подавила Каир. Орда встряхнулась и вспомнила, что имеет право брать все. Все разрешено. Что еще нужно, дабы подавить мятеж в Каире?

Тех, кого не могли убить, сжигали. Таков был приказ.

Огонь охватил город. Потом наступил второй вечер, орда устала, но тогда Каир объявил о мщении. Народ, вооруженный своей ненавистью, заполонил улицы. Начался бой. Если кто-то падал, другой вставал на его место, потрясая камнем, острым клинком или просто кулаком, и эта вендетта показала, до чего неприемлем для них наш мир. В последующие дни трагедия видоизменилась и переместилась в места иные. Соседний город Булак [142] Булак — ныне предместье Каира, где находится музей египетских древностей. был разрушен полностью. Чтобы наказать Каир за восстание, французы стали истреблять и других. Взаимная месть была так сильна, что резня вскоре распространилась по всей территории от Александрии до Суэца. 18 апреля Египет уже стоял на коленях. Похоже, Каир признал свое поражение, но связи, объединявшие экспедицию с нашим завоеванием, были порваны окончательно.

Мы старались убедить себя в том, что порядок восстановлен. Но то была всего лишь пауза. Восток, раньше приветливый и нежный, готовил нам новые сюрпризы. 14 июня 1800 года был убит Клебер. Он гулял в саду возле своего штаба в компании архитектора Протена [143] Жан-Константен Протен (1769–1837) — художник и архитектор; во время покушения на генерала Клебера был ранен, пытаясь задержать убийцу. К ним подошел какой-то человек: его звали Сулейман аль-Алеби. [144] Сулейман аль-Алеби впоследствии утверждал, что действовал один, и французы в итоге ему поверили. Его судили и приговорили к смерти. Его приняли за нищего; он был фанатик. С ножом в руке он бросился на Клебера и смертельно ранил его в грудь. Этот же день, 14 июня, был отмечен крупной победой при Маренго. [145] Сражение при Маренго в Италии считается одной из самых выдающихся побед Наполеона. На самом же деле австрийцы практически выиграли это сражение и уже начали праздновать победу, но тут на выручку французам подоспела свежая дивизия генерала Дезэ, которая и решила исход дела. Однако талантливый генерал Дезэ в этой атаке был убит, а все лавры победителя достались Наполеону. Там, далеко-далеко от нас, Бонапарт праздновал победу, но там и нашел свою смерть Дезэ. Здесь же Египет напомнил нам о своем презрении к самоотверженности. Сражение при Гелиополе не решило ничего… А мы — мы оказались заперты в Каире, и страх укоренился в наших сердцах.

— Ты веришь, что мы когда-нибудь вернемся?

Это Фарос спрашивал меня, а я не знал что ответить. Генерал Мену принял командование над экспедицией, и мы словно очутились между Сциллой и Харибдой. Мену не был солдатом — не той закалки, что Клебер, и когда ему советовали вступить в переговоры с англичанами, он думал только об управлении Египтом. Тогда мы еще могли воспользоваться своей победой и обеспечить себе почетный отъезд, но генерал Мену цеплялся за Египет изо всех сил. Он ссылался на распоряжение Бонапарта: держаться. Но это распоряжение было адресовано Клеберу, человеку сильному и блестящему солдату! Да и чем держаться? Мы без оружия, без подкреплений, армия осиротела во второй раз. Брошенная своим главнокомандующим, которого она боготворила, и лишенная своего лучшего стратега, экспедиции ничего не оставалось — только вести переговоры… Генерал же Мену предпочитал рассуждать об организации Египта, который считал своей колонией. Кроме того, думаю, он и не хотел возвращаться во Францию, где, поговаривали, его ждали одни кредиторы. Во Францию его не тянуло. Здесь же, напротив, Египет открыл ему свое сердце. Мену женился на местной женщине и принял ислам. У них родился сын, которого назвали Сулейманом. Немногие простили ему то, что для сына он выбрал имя убийцы генерала Клебера… Жака-Франсуа Мену, которого стали звать Абдаллахом — отступником, не любили ни солдаты, ни ученые. Его упрекали в том, что он вечно всех поучал, постоянно защищал Египет, требовал, чтобы мы любили местных жителей, как своих братьев. Мену ошибался. Он обсуждал строительство новых мануфактур, планировал изменить течение Нила, чтобы увеличить площади пахотных земель, провести реформу налогообложения, но все это были проекты, в сложившейся ситуации решительно неуместные.