Жан-Мишель Риу - Тайна Шампольона

20 марта небо было лазурным, а море — спокойным. «Птице» оставалось лишь отдать швартовы. Как же приятно было думать, что мы вернемся домой уже к началу лета…

— Перемирие разорвано. Это значит, опять война. Клебер атаковал войска Нассиф-паши. Он захватил лагерь Великого визиря. [139] 24 января 1800 г. был подписан Эль-Аришский договор, согласно которому французы должны были эвакуировать Верхний и Нижний Египет, а также Каир, а потом стянуть армию к Александрии, откуда англичане обязались вывезти французов на родину. Турецкая армия сосредоточилась у Каира двумя лагерями — Юсуф-паши и Нассиф-паши. Мы возвращаемся в Каир…

Первым об этом узнал Контэ — он и распространял повсюду эту новость.

— Наш отъезд отменяется. Клебер требует, чтобы мы снова приступили к работе.

Контэ был подавлен. Он тихонько причитал:

— Опять потребуют налаживать производство пороха.

Война — разве мы ради войны приехали сюда?..

Капризы Востока, которых так опасался Фарос, внушили Клеберу уверенность, что он не может уступить туркам. Он повсеместно прекращал перемирие. Затем последовали разногласия с англичанами. Клебер получил письмо от лорда Кейта: [140] Джордж Эльфинстон, лорд Кейт (1746–1823) — английский адмирал, в 1799 и 1801 гг. командовал флотом в Средиземном море; в 1815 г. руководил отправкой Наполеона на остров Святой Елены. тот требовал безоговорочной капитуляции французов. Письмо датировалось январем. Но Восток сделал так, что Клебер получил это письмо лишь 10 марта. Хватило малейшей искры, чтобы воспламенить столь пылкого солдата.

Узнав, что французские позиции атакованы, он собрал последние оставшиеся войска экспедиции, потребовал от них «чуда», и, против всех ожиданий, добился победы при Гелиополе. Одиннадцать тысяч французов разбили семьдесят тысяч турок. [141] Сражение у развалин древнего Гелиополя произошло 20 марта 1800 г. В нем 10-тысячная французская армия под командованием генерала Клебера, построенная в пять каре, наголову разбила почти 80-тысячную турецкую армию Нассиф-паши, стоявшую у Каира. Часть турок была окружена и капитулировала. Оставшиеся турецкие войска сосредоточились в долине аль-Курайна (близ Гелиополя). Ночью французы несколькими колоннами атаковали турок и преследовали их до Салихии. Юсуф-паша вынужден был уйти из Нижнего Египта. Одновременно с этим вспыхнуло восстание в Каире. Впрочем, этот триумф дорого нам стоил. Путь во Францию блокировали англичане. По приказу Ибрагим-бея Каир поднял восстание, и, чтобы усмирить эту дочь Марса, войскам разрешили грабить. Солдаты вновь ощутили вкус крови. Они вспомнили о Яффе и напрочь забыли о своем величии.

Написав эти строки, я вновь припомнил, с каким волнением Морган де Спаг описывал Эзбекию, этот богатый квартал Каира, где обосновался Бонапарт. Вначале — красивая широкая площадь и узкие улочки, которые образовывали самую большую часть города. Выходя из тени лабиринта улиц, попадаешь на яркий свет, щуришься, видишь разноцветные камни с рельефами, покрытыми ослепительной позолотой. Сиянию бесполезно противиться — проще склонить голову и смиренно попытаться свыкнуться с этой яркостью. А потом идешь дальше. И вот тогда-то и обнаруживаешь Эзбекию, идеальное место для расцвета восточного искусства. Фасады великолепных дворцов следовали друг за другом, соединяясь чувственной волной арабесков. Иногда нить, что соединяла дворцы, обрывалась оазисом апельсиновых деревьев и пальм. Дворцы перетекали в собственные тени. Тень от балкона, тень от мушараби на земле восстанавливали свой союз с фасадом.

Площадь Эзбекия была также миром, которому пока удавалось избежать нашего завоевания. Жизнь Каира мелькала здесь за покрытыми чеканкой окнами, где бились сердца запретных для нас женщин, которые и не думали обращать на нас внимание. Что мы знали о них? Лишь воображение рисовало нам идеальную картину блаженства. За этими фасадами скрывались благоухающие сады и рабы, что подчиняются малейшим капризам хозяев. Многие из нас мечтали распахнуть двери этих дворцов, дабы наконец увидеть то, что ускользало прежде, и хоть на время сделаться местным пашой. Взять чубук курительной трубки и вдохнуть аромат наркотика; попользоваться гаремом и позволить себе отдаться прелестям этой страны.

Не для того ли, чтобы познать сие запрещенное наслаждение, армия сделала из Эзбекии свою главную добычу? Я пытаюсь понять это и рассказываю то, что было. А была резня, ужасное разрушение — и я знаю, каковы преступления французских солдат. Получив разрешение на все, заранее прощенные своими начальниками, они вели себя гнусно.