Ромен Сарду - Прости грехи наши

Вскоре добавилась еще одна неприятность. В Драгуане монахи Мео и Абель недостаточно тщательно запечатали гроб епископа. Холод хотя и замедлил разложение трупа Акена, но это все-таки происходило. Из повозки стал доноситься мерзкий трупный запах, и бедняга Шюке уже не мог прятаться внутри повозки на ночь, чтобы защититься от ветра и снега. Пару раз он пытался на ночь выставлять гроб на землю, однако потом отказался от этой затеи, потому что запах мертвечины стал привлекать волков. Тогда измученному викарию пришла в голову отчаянная мысль. Он вскрыл гроб и потратил целый день на то, чтобы заполнить свободное пространство внутри гроба землей. Для этого ему пришлось с большим трудом голыми руками выгребать землю из-под снега. Подобная уловка позволила уменьшить трупный запах. Но дня через четыре запах появился вновь, став еще более гнусным, чем раньше. Те разбойники, которые поначалу не верили утверждениям Шюке, будто он везет труп, и пытались заглянуть в повозку, очень быстро убеждались в том, что монах не врет. Постепенно запах стал таким сильным, что уже было невозможно заехать на постоялый двор или хотя бы проехать по улице города. Приближаясь к очередной деревушке — она называлась Даммартен, — викарий понял, что ему нужно предпринять какие-то нестандартные действия.

Он спрятал свою повозку в лесу, среди густой поросли, неподалеку от речки, так, чтобы ее не было видно со стороны дороги. Затем он выпряг лошадей и, ведя их в поводу, пешком двинулся в деревню.

В Даммартене Шюке постучал в дверь постоялого двора.

— Вам нужна комната для ночлега? — спросил хозяин.

— Нет. Я тут проездом. Я хотел бы попросить у вас немного овса для моих лошадей.

— Ваших лошадей? И сколько же, черт возьми, их у вас?

— Три.

Хозяин постоялого двора очень удивился, увидев монаха, путешествующего с тремя лошадьми, но без повозки.

— Мою повозку отняли разбойники, — поспешно объяснил Шюке, чтобы развеять сомнения собеседника. — А где находится дом местного священника?

Ему указали на маленький дом, расположенный через две улицы от церкви.

Когда Шюке постучал в дверь этого дома, ему открыл молодой, лет семнадцати, дьякон. Он пригласил викария войти. Внутри дом оказался каким-то неестественно безупречным. Пожалуй, слишком чистым. Над очагом висел огромный котел, однако огня никто не развел. Не было в очаге и пепла. Казалось, что в этом доме никто не живет.

— Я — викарий Шюке. Еду в Париж. А где кюре этого прихода?

— Отца Сенелье нет в деревне.

— А когда он вернется?

— Я этого не знаю, святой отец. Наш кюре… приезжал сюда лишь один раз. В прошлом году. Так что его здесь практически не бывает.

Дьякон пояснил, что здесь, в северной части королевства, столица и Лувр притягивают амбициозных священников и очень многие приходы, такие, как, например, этот, брошены на произвол судьбы их священниками, решившими потолкаться в Париже среди себе подобных, пытаясь снискать себе лучшую долю.

— А кто же тогда заботится об этом доме и опекает верующих в отсутствие священника? — спросил Шюке.

— Я, — коротко ответил юноша.

— А богослужения? Ты ведь не имеешь права проводить богослужения, сын мой. Кто же тогда проводит богослужения?

— В деревне Гомерфонтен, что в двух лье отсюда, есть старый кюре. Наши верующие ходят в ту церковь для причащения и исповедания.

— Как тебя зовут?

— Августодуненсис, святой отец. Но меня можно называть просто Август.

Шюке присмотрелся к молодому дьякону. Его плечи были еще по-юношески щуплыми, однако голос и взгляд свидетельствовали о том, что это уже достаточно зрелый человек. Похоже, он очень серьезно относился к своей роли в этом приходе и ничуть не смущался.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал викарий. — Это не займет много времени. Мне потребуется этот большой котел, ковш, много уксуса, топор и кремень, чтобы высечь искру и развести костер. Помоги мне собрать все это и отнести в лес.

— В лес? Но…

— Не спорь. Ты должен мне помочь. Чуть позже ты поймешь, что к чему.

Август подчинился. Он собрал все, что попросил Шюке, и они вдвоем положили эти вещи на маленькую повозку и впрягли в нее мула. Затем они покинули деревню, стараясь не привлекать к себе внимания.

Вернувшись к тому месту в лесу, где была спрятана его повозка, викарий тут же собрал много хвороста и развел большой костер. Набрав с помощью дьякона в котел воды из ближайшей речки, он поставил котел на огонь. Когда вода начала закипать, Шюке вылил в котел взятые у дьякона три большие бутылки уксуса. Дьякон все еще не мог понять, что вообще происходит.