Ромен Сарду - Прости грехи наши

— Но для чего это делалось? — вырвалось у Энно Ги. — Это представление — ужаснейшее кощунство. Зачем оно было нужно?

— Нам объяснили, что это — эксперимент, имеющий большое религиозное значение, — ответил комедиант. — Я со своей труппой должен был появиться лишь в самый последний момент, а потому не видел ни приготовлений на месте проведения инсценировки, ни того, как развивались события до моего появления. Кардиналы, руководившие этой мистерией, очень мало рассказали нам о том, зачем это нужно.

— Кардиналы? — переспросил ошеломленный кюре.

— Да. Их было несколько, и среди них имелись доктора теологии.

Наступило молчание, нарушить которое никто из присутствующих не решался.

Энно Ги был бледным как мел.

Старик снова внимательно оглядел поляну. Перед его глазами проносились воспоминания, от которых у него бурно вздымалась грудь.

— Да… Это было там…

Он показал на то место, где бедняжка Мабель все еще стояла на коленах.

— Я помню… Все жители деревни собрались там… На эту толпу жителей обрушились наши четыре всадника Апокалипсиса на своих лошадях и в своих фантастических доспехах… А потом появился маленький кюре… Да, теперь я вспомнил… Кюре этой деревни…

— Кюре? — переспросил Энно Ги. — С жителями был кюре?

— Да… по правде сказать, забавный персонаж…

При этих словах комедиант вдруг схватился за левый бок, как будто кто-то его туда ударил. Его лицо исказилось. Казалось, он вот-вот снова рухнет на землю. Юная комедиантка подхватила его под руки, чтобы проводить к повозке.

— Надо отвезти его в деревню, — сказала она. — Нашему старейшине нужно отдохнуть.

— Даже и не думайте об этом, — возразил Энно Ги. — Идите за мной. Я знаю, где вы сможете пока устроиться.

Прихватив с собой Мабель, едва-едва пришедшую в себя от охвативших ее эмоций, кюре отвел труппу к оврагу, служившему жителям деревни убежищем. Снег растаял, однако убежище по-прежнему было замаскировано: трава и мох, уложенные на переплетенные ветви деревьев, скрывали его не хуже снега.

Когда комедианты спустились в убежище, старика вновь охватили воспоминания.

— И здесь ничего не изменилось… нет, не изменилось, — сказал он. — Мы готовились как раз здесь…

— Здесь? — спросил Энно Ги. — А кто был с вами? Военные? Солдаты?

— Нет, — ответил комедиант. — Монахи. Много монахов… А еще собаки… да… я помню собак…

Но больше кюре ничего не удалось вытянуть из старика. Он сильно ослабел и уже не мог говорить. Члены труппы поблагодарили Энно Ги и принялись располагаться в убежище, распихивая по углам свои вещи и сооружая посередине большой костер. Кюре настоятельно попросил их никуда не выходить из убежища.

Затем он вернулся в Эртелу вместе с Мабель. Бедной женщине открылась ужасная тайна, рассказывать о которой пока не следовало никому.

По дороге в деревню Энно Ги напряженно размышлял о тех таинственных событиях, истинное значение которых впервые начало немного проясняться. Он вспомнил о странных чертежах, обнаруженных в полусгнившем сундуке, об имевшемся у Тоби оружии, о подземных ходах, устроенных, несомненно, для спасения от нового Апокалипсиса, о пресловутом Великом пожаре, о культе болот, об идее нового мира и о горстке спасенных людей. В результате этих событий селение Эртелу столько лет находилось в полной изоляции от мира. Это была драма людей, никто из которых не присутствовал на недавнем конце света… инсценировке Апокалипсиса!..

Многое теперь становилось понятным, но от этого Энно Ги не чувствовал облегчения. Римские кардиналы имели непосредственное отношение к трагедии этой маленькой деревушки, всеми забытой на многие годы. По всей видимости, забвение было организовано искусственно. Исходя из прояснившейся ситуации, что теперь можно было сказать о кончине епископа Акена? Его убийство свидетельствовало о его причастности к этому делу, возможно, оно послужило способом похоронить старую жуткую тайну, которую епископ мог вот-вот раскрыть? И если обнаружение этой деревни стоило жизни епископу Драгуана, то это значит, что абсолютно над всеми находящимися здесь людьми нависла смертельная угроза?

Возвращаясь из Дженнанно, Эймар дю Гран-Селье, Жильбер де Лорри и Мерси-Дьё так и не успели доехать до Рима. По дороге их перехватил посыльный из канцелярии дворца Латран. Он передал им новые инструкции, которые надлежало безоговорочно выполнить. Все трое покинули Драго де Чанада и юную комедиантку Мо и во весь опор поскакали на север.