Мастер Чэнь - Любимый жеребенок дома Маниахов

Анна заплакала, уронив голову в колени — тихонько и вежливо, вытирая глаза не очень новой накидкой. Нежный возраст, подумал я. Хотя — а что со мной самим творилось, когда я впервые в жизни получил свой шлем, меч, броню и первую победу. Горькую, как все мои остальные победы.

— Письма в Самарканд ушли, — сказал я. — С Юкуком. Это быстро. Император хочет иметь первых ферганских коней уже через два года. Весной начнем строить твой дом, пока первые караваны тронутся в путь.

Анна раздраженно пожала — нет, дернула — плечом.

Левым плечом.

Я смотрел на нее и молчал.

Снежные чайки с моря кружились над нашими головами. Они кричали об Иоаннине, чье лицо я забыл, о моей древней крови — крови путешественников, лекарей, всадников, воинов, не поднимающих меч.

— Наконец-то ты понял, — придушенным голосом сказала она.

И мы просто тихо сидели и смотрели на море. Больше мне никуда уже не надо было торопиться. Мы обо всем еще успеем поговорить. А сейчас достаточно было смотреть на мир, который наконец-то стал таким, каким он должен быть.

— И не спрашивай, как звали мою мать, — мстительно сказала Анна. — Ты помнишь, как. И я помню. А больше, наверное, уже никто.

— Но ведь твоя мать даже не знала, наверное, как правильно произнести мое имя…

— Еще как знала. Нанидат, индийский принц. Я была маленькой дочерью индийского принца, представляешь? А потом… когда я уже жила в приюте… я начала обходить все рынки по воскресеньям, в другие дни нас не очень-то выпускали, и постепенно поняла, что такого слова нет. Есть река Инд, невозможно далеко. Есть Кашмир… много-много других стран… зато согдийцы в нашем городе есть, и имя «Нанидат» для них самое обычное.

— И ты что, вот так раз за разом, месяц за месяцем…

— Но это было просто. Хожу, трогаю их шелк, потихоньку учу язык… Шелк — пренак, как красиво… И осторожно-осторожно расспрашиваю про все, что можно, например, про Нанидатов. Сколько же их там оказалось, у вас, в Самарканде! Но не все же добирались до Города.

— А, — сказал я, внезапно поняв. — И тогда девочка, которая задает вопросы про владельца очень необычного торгового дома, привлекла внимание одного человека, который здесь отвечал за… И он пришел на тебя посмотреть. Кто же у нас тут работал несколько лет назад, даже не вспомню.

— Виус, — с упреком сказала Анна. — Дедушка Виус.

— Так, дай я сам догадаюсь. Он пошел к тебе в приют, чтобы узнать, откуда девочка…

— Плохо ты о нем думаешь. Он туда пошел, но вопросов как бы и не задавал. Он предлагал деньги и помощь. Он говорил матушке Феосеве, что его торговому дому всегда нужны переводчики, а тут, кстати, бегает какая-то девочка, интересуется шелком, быстро запоминает слова… И как же матушке было не рассказать такому гостю хоть что-то о том, откуда девочка, кто была ее мать.

— Не задавал вопросов, ну, конечно…

— Если надо, чтобы тебе все рассказали, не спрашивай ни о чем, сделай так, чтобы сами захотели и сами все сказали, бормотал он. Думал, что я не понимала. И дальше — просто… Проще не бывает. Он предложил матушке Феосеве, чтобы женщины из вашего торгового дома, а поскольку их здесь почти не было, то и мужчины, если под присмотром, будут приходить и учить меня языку. Конечно, она была рада. Ведь приюты должны давать девочкам хорошее образование.

— Так, так, — сурово сказал я. — Дорогая моя Анна, а вот сейчас будет самое интересное. Старик Виус, значит. И как это получилось, что он не исполнил свой долг? Как это он не сообщил мне, что у меня в империи есть…

Тут я остановился, и с усилием выговорил, наконец, это слово: дочь.

— Ой, ну просто, — небрежно махнула рукой Анна. — Я придумала вот что. Виус был тут главным, кроме тебя, конечно, но тебя не было. А еще было положено, чтобы все знал Фархуман. И особенно про переводчиков. Ему достаточно было тогда просто спросить в приюте, кто я такая, но это было бы позже, гораздо позже. Поэтому дедушка Виус, перед тем, как уехать домой отдыхать, просто перевел меня к святому Павлу. А там наставницы знамениты, лучшая школа для девочек… Вот, Фархуман наверняка там спрашивал — когда я начала иногда работать на твой дом, переводить — но у Павла никто ничего не знал. А дедушка Виус уже был дома.

— То есть он организовал хорошо спланированную операцию…

— Это не он. Это я, — скромно сказала Анна.

Я молчал долго. И все-таки спросил: «зачем»?

— А затем, что я не хотела, чтобы тебя предупредили: а вот тут живет и зарабатывает деньги твоя дочь. Это нельзя было так делать. Надо было — вот как сейчас. Чтобы ты сам…