Иван Погонин - Экспедиция в рай

Когда Фокин ушел, Тараканов запер дверь, снял костюм и улегся на кровать, поверх одеяла. Из-за буйных соседей, всю ночь пивших водку, в поезде поспать не удалось, поэтому минут через пятнадцать Осип Григорьевич уже похрапывал. Вдруг он открыл глаза, вскочил, обхватил голову руками и зашагал по комнате.

Фокин принес две бутылки водки, круг «краковской» колбасы, буханку мягкого, вкуснейшего хлеба.

Когда допили вторую бутылку, Тараканов рассказал ему почти все.

Бывший сыскной надзиратель молча вертел в руке пустой стакан, потом поднял и зачем-то посмотрел сквозь него на лампочку.

– Надо было еще две взять, – вздохнул он и убрал со стола пустую бутылку.

Протерев клеенку тряпкой, Герасим Ильич положил на стол чистый лист бумаги и поставил перед Таракановым чернильницу:

– Накось, напиши матушкин адрес.

Осип Григорьевич обмакнул перо в чернила и вывел: «Тульская губернія, городъ Кашира, ул. Малая Посадская, Екатеринѣ Сафоновне, гражданкѣ Таракановой, собственный домъ».

Фокин взял лист, прочел, скомкал и бросил его в пепельницу.

– Однозначно они на такой адрес внимание обратили. С ятями у нас уже давно никто не пишет. Хорошо еще, что «госпоже» не написал.

– Про «госпожу» подумал, а вот про орфографию забыл, совсем забыл. Я по новым правилам и не писал-то почти, а в Эстонии русские газеты с ерами печатают. Ты думаешь, ГПУ такое письмо отследит?

– Обязательно! Ладно, если бы оно каракулями было написано. А тут – почерк ровный, разработанный, сразу видно, что писал человек образованный. А образованные на новую азбуку уже давно перешли. Так что письмо твое на Лубянке уже прочитали, и завтра будут тебя на вокзале ждать.

Тараканов сел на табуретку, закурил и этой же спичкой поджег скомканный Фокиным листок.

– Я мать семь лет не видел, Ильич. Надо попробовать с ней встретиться.

– Давай, пробуй! Я как раз сегодня в газете прочитал последнее слово немецкого шпиона Дитмара, так вот он говорит, что наши тюрьмы лучше европейских… Его, кстати, к расстрелу приговорили.

– А если замаскироваться?

– Как? Моя комната – не филиал сыскного отделения, у меня ни грима, ни бород фальшивых нет.

– А купить?

– Что купить?

– Бородку, усики?

– Купить-то можно, какие-нибудь нэпманы наверняка должны театральным реквизитом торговать, театров-то в Москве – прорва! Только поможет ли это? Ну нацепишь ты бороду, и что? Как к матери подойдешь, так тебя и вычислят. Нельзя, Ось, так рисковать, выбрось эти планы из головы. Поздно уже, давай спать ложиться. Или еще за одной сгонять?

Тараканов вытащил деньги.

– Возьми две, совдеповская водка все равно что вода.

В девять утра Тараканов, останавливаясь у каждой палатки «Боржоми», доковылял до большого книжного магазина на Тверской, полистал там справочник «Вся Москва», после чего по Глинищевскому переулку перешел на Большую Дмитровку и остановился у дома с вывеской «Центротеокостюм». Никакого плана действий у него не было, шел на авось.

Через темный подъезд Осип Григорьевич вошел в большую комнату, перегороженную на две неравные части деревянным прилавком. В меньшей находился потемневший от времени письменный стол, за котором сидела девица с коротко подстриженными льняными волосами, большая была заставлена вешалками с разными предметами одеждами. В комнате пахло нафталином. Девица быстро осмотрела Тараканова с головы до ног и приветливо сказала:

– Слушаю вас, товарищ.

– Здравствуйте, я из Тулы, моя фамилия Мурчиков.

– Из Тулы? Из Госдрамтеатра? Минуточку. – Девушка стала рыться в лежащей на столе стопке бумаг. – Вот, нашла ваш наряд. Вы на извозчике? Пусть заезжает во двор.

– Нет, я без подводы.

– Ну что же вы, товарищ!

– Не сообразил как-то.

– Ну тогда идите, ищите извозчика, а я прикажу грузчику вынести вещи. Да, в наряде распишитесь.

Осип Григорьевич внимательно прочитал бумагу.

– Позвольте! Тут одни костюмы, а мы заказывали еще и парики, и фальшивые бороды!

Барышня взяла из его рук накладную и пробежала ее глазами, потом заглянула в какую-то другую бумагу.

– Вы что-то путаете, гражданин, – сказала она. – Вот смотрите, ваш заказ, подписанный товарищем Бруном. Там нет никаких париков. – Девица протянула бумагу Тараканову.

Осип Григорьевич ознакомился с заказом.

– И правда нет. Это все Михельсон, вечно он напутает! А нельзя ли, гражданочка, получить парочку париков и накладных бород за наличный расчет? А то у нас завтра премьера.