Иван Погонин - Экспедиция в рай

Помогать врачу никто не спешил. Осип Григорьевич, закуривший было папиросу, выкинул окурок, снял пиджак, бесцеремонно вручил его стоявшему рядом городовому, подошел к телу и перевернул его на спину.

– Благодарю вас, – сказал доктор. – Итак, продолжим. В затылочной части раз, два, три… восемь зияющих ран, предположительно от удара лезвием топора…

– Не надо предположений, херра Сульг, – попросил следователь. – В протокол надобно вносить только факты.

– Хорошо. Тогда можете смело написать, что раны на затылке нанесены топором, без всяких предположений, – обиделся врач. – Я, молодой человек, – Сульг сделал ударение на слове «молодой», – подобных ран видел великое множество и ни с какими другими не спутаю. Топором ее били по голове, это абсолютно точно.

Следователь первого участка Вольдемар Мяннимяги, и вправду совсем молодой человек, пожал плечами, но спорить не стал, продолжая водить карандашом по бумаге.

– Судя по отсутствию следов гниения, убита дама была несколько часов назад.

– Несколько – это сколько? – спросил следователь.

– Не более двенадцати часов назад. Точнее скажу после вскрытия и получения результатов гистологии. Причиной смерти может быть практически любая из описанных мною ран, кроме раны на горле, которая, как я уже говорил, нанесена посмертно. Я свою часть осмотра закончил, господа, и умываю руки.

Врач подошел к яме, наполненной водой, и действительно стал мыть руки. То, что в этой яме несколько часов плавало тело убитой, его, по-видимому, нисколько не смущало.

Осип Григорьевич опустился на колени и стал внимательно рассматривать погибшую. Это была молодая девушка, одетая в ярко-голубое платье в белый горох. Платье задралось и обнажило грязно-белые, заштопанные в нескольких местах трусы. Девушка была боса.

– Документов при ней не было? – спросил следователя Цейзиг.

– Ни документов, ни кошелька, ни сумочки.

– Может сумка на дне?

– Может быть. Пошлите в поселок, пусть мужики выкачают из ямы воду, посмотрим.

– Мужики бесплатно воду таскать не станут.

– Тогда сами таскайте! – разозлился судейский. – Вон вас сколько, авось справитесь.

– Арвид, – обратился начальник КриПо к Перисильду, – сходи в Кадастик [14], попроси мужиков помочь. Четверть им пообещай, что ли.

Перисильд не спеша двинулся к поселку.

– Мадам, – позвал следователь Ханзинг, – будьте любезны подойти ко мне, я вас формально допрошу. А вы, господа не стойте без дела, походите вокруг, поищите, может, чего-нибудь найдете. Господин Цейзиг, заставьте наконец своих людей работать.

Сыщики и чины местной наружной полиции разбрелись по округе. На месте происшествия остались только Якобсон, Тараканов, Цейзиг, врач, Ханзинг и следователь.

– Какие будут мысли, господин Цейзиг? – Мяннимяги, окончив допрос свидетельницы, встал со складного стульчика, на котором сидел все это время, и потянулся, хрустнув костями.

– Пока трудно судить, – неуверенно начал главный нарвский сыщик. – Информации крайне мало. Вот личность покойной установим, тогда легче будет. Ну а сейчас что я могу сказать? Может быть, это проститутка, убитая клиентом, а может, местная честная девушка, которую изрубил ее воздыхатель в порыве ревности.

– Я бы по платью поискал, – подал голос Тараканов.

Следователь в первый раз удостоил его взглядом.

– По платью? Почему? Вы вообще кто? – Служителя Фемиды смутил страшный акцент говорившего – ну не мог человек, так скверно изъяснявшийся на эстонском, состоять на государственной службе.

– А это… это… – замялся было Цейзиг, но тут же нашелся: – Это наш новый водитель.

– Водитель? Шофер? А, сыщик-любитель! – улыбнулся Мяннимяги.

– Господин Тараканов отнюдь не любитель, – сказал доселе молчавший столичный гость. – Разрешите представиться, господин следователь, – инспектор полиции Якобсон. Нахожусь в Нарве с проверкой. Имел честь знать господина Тараканова еще с довоенных времен. Он много лет прослужил в царской сыскной полиции.

– Вот как! Тогда позвольте спросить вас, господин бывший царский полицейский, исходя из каких соображений вы сделали вывод, что поиски надо начать именно с платья?

– Я недавно приценивался к точно такому платью в магазине Тимофеева, на Петровской площади. Жене хотел купить на годовщину свадьбы. Это платье у Тимофеева стоит пять тысяч.

– Ого! – присвистнул Мяннимяги. – Неплохо у нас водители зарабатывают!

– Не жалуюсь. Так вот, у убитой дорогое платье и простите, штопаные трусы. Да и ноги. Посмотрите, в каком состоянии у нее подошвы ног, какая грязь под ногтями. Очевидно, что большую часть времени она ходила босиком. Дамы, которые ходят босиком, обычно не носят дорогих платьев. Это не ее наряд.