Том Харпер - Мозаика теней

Анна удивленно подняла брови.

— И кому только могло прийти в голову назвать тебя открывателем тайн? Моя дворцовая карьера только начинается. Мною живо заинтересовалась императрица, да и сам император захочет узнать меня поближе, раз он меня нашел.

— Думаю, это ты нашла его. — От запаха лимона и розмарина у меня защекотало в носу и еще пуще разыгрался аппетит. — Нашла в коридорах дворца, истекающего кровью и умирающего, покинутого испуганными придворными.

Анна потыкала мясо ножом, наблюдая, как на его поверхности выступает сок. Капли жира брызнули в огонь и зашипели.

— По-моему, в самый раз. Елена сейчас придет, она пошла в дом за хлебом.

Я наточил нож и принялся срезать мясо с костей. Это было непростым делом, поскольку горячий жир то и дело обжигал мне руки, и потому я не услышал шагов позади себя и не заметил тени, упавшей на жаровню.

Однако звон бьющейся посуды, раздавшийся возле дверей дома, заставил меня поднять голову. Елена стояла среди осколков и изумленно взирала куда-то мне за спину, как Мария, увидевшая в саду архангела Гавриила. Я повернулся и от неожиданности чуть не уронил нож в огонь. Это был Фома. Он стал выше и шире в плечах, но на его лице была написана мучительная неуверенность.

— Я вернулся к тебе, — сказал он просто.

Ясно было, что слова эти обращены не ко мне, и я собрался обрушиться на него с вопросами, но тут Анна легко коснулась моей руки.

— Нужна как минимум еще одна тарелка, — сказала она, кивнув на осколки у ног Елены.

— Я принесу две.

Чего только не успел пережить Фома в своей жизни: смерть родителей, издевательства монаха, вероломство соотечественников… Вспомнив о том, что этот мальчишка спас мне жизнь, я подумал, что он по меньшей мере достоин разделить с нами трапезу. О других его желаниях я мог судить по молчанию и неловким взглядам, которыми он исподтишка обменивался с Еленой, но об этом можно было поговорить позже. Я отрезал ему самый толстый ломоть мяса, до краев наполнил вином чашу и не сказал ни слова, когда их с Еленой руки переплелись и даже когда эти двое, пробормотав извинения, отправились в дальний конец улицы, где рос огромный кипарис. Сегодня был не такой день, чтобы спорить.

Солнце уже скрылось за горизонтом, когда я взобрался на крышу, прихватив с собою большую бутыль вина. На улицы опустилась темнота, но небо было усыпано звездами. Я прищурился, пытаясь отыскать взглядом созвездия, управляющие людскими судьбами. Там были Лира, Овен, Арго и еще сотни других, названия которых я позабыл. Немного погодя я сдался, давая отдых глазам, и стал составлять из звездочек картинки, воображая себе диковинных зверей, неведомых героев, экзотические цветы или прихотливые узоры. Когда же мне надоело и это занятие, я стал разглядывать окрестные крыши и купола, вернувшись со звезд на землю.

С запада на нас надвигались норманны, за которыми следовали дикие кельты, с востока и с юга к нам подступали турки, фатимиды, исмаилиты и сарацины. Неудивительно, что император несколько раз был в одном шаге от смерти, пытаясь уравновешивать все эти опасности. И несомненно, впереди его ждали новые испытания, ибо империя его вызывала зависть у всего мира. Но сегодня его власть укрепилась, и этой ночью царица городов могла спать спокойно.

Этот проект был бы немыслим, если бы его полноправными участниками не стали два благородных историка — принцесса и рыцарь. Не проходило практически ни дня, чтобы я не брал в руки «Алексиаду» Анны Комниной и «Историю крестовых походов» сэра Стивена Рансимена (обе названные работы опубликованы издательством «Penguin»), которые и стали исторической основой представленного здесь повествования. Общая хронология событий, и прежде всего битв, происшедших на Святой неделе, взята именно из этих достаточно занимательных и вместе с тем строгих источников.

Подобно Алексею Комнину и его империи, многим в реализации собственных амбиций я обязан удачной женитьбе и поддержке семьи. Мои греческие тесть и теща любезно согласились принять участие в работе над черновым вариантом этой книги; моя мать сделала ряд ценных замечаний, касающихся Священного Писания и религии. Моя сестра Айона сопровождала меня в моем межконтинентальном путешествии и помогала мне при разыскании тех или иных историй и при переводе греческих слов. Идея книги принадлежала моей жене Марианне, которая в дальнейшем оказала на меня неоценимое влияние как почитатель, критик, корректор и муза.