Пол Доуэрти - Сатана в церкви

Как только тот ушел и закрыл за собой дверь, Барнелл встал и просмотрел разложенные на столе документы. Потом с довольным ворчанием взял из стопки один, свернул в трубочку и протянул Хью.

— Читайте, — приказал он. — Читайте сейчас!

Хью, кивнув, развернул пергамент, судя по грубой выделке и дрянному почерку, не из королевской канцелярии. Это было донесение коронера, который вел дознание по поводу происшествия в церкви Сент-Мэри-Ле-Боу в Чипсайде:

«Разыскание Роджера Паджетта, коронера, проведенное в церкви Сент-Мэри-Ле-Боу утром четырнадцатого января 1284 года в присутствии понятых из местных жителей в отношении тела Лоренса Дюкета, золотых дел мастера. Установлено, что упомянутый Лоренс Дюкет убил Ральфа Крепина в Чипсайде и бежал в церковь, чтобы найти там защиту. Установлено также, что упомянутый Лоренс Дюкет из страха перед содеянным сам лишил себя жизни, повесившись на оконной решетке в церкви Сент-Мэри-Ле-Боу. Коронер пришел к выводу, что так как упомянутый Лоренс Дюкет совершил самоубийство, то и с телом его надлежит обойтись, как с телом самоубийцы».

Корбетт уронил пергамент на колени и поднял взгляд на канцлера:

— Милорд, этот человек покончил жизнь самоубийством! Что же я могу сделать?

Канцлер фыркнул и заерзал, словно его тяжелому заду было жестко даже на мягких подушках.

— Самоубийство, говорите? — переспросил он. — Или убийство? Дюкет, — продолжал он, не дожидаясь ответа, — был ювелиром и виноделом. Он происходил из достойной семьи и имел влиятельных друзей. А еще он был верным подданным короля и поддержал его величество во время недавних затруднений.

Он умолк и посмотрел на Корбетта, который отлично знал, что канцлер имел в виду под «недавними затруднениями».

В 1258 году, то есть почти тридцать лет назад, началась война между Симоном де Монфором, графом Лестерским, и Генрихом III, отцом нынешнего короля. Поначалу лорд Эдуард принял сторону мятежников против родного отца, но потом понял, как глупо сражаться против короны Англии и своего собственного будущего. Тогда Эдуард присоединился к отцу, но кровавая гражданская война закончилась не сразу, лишь в битве при Ившеме в августе 1265 года мятежники были разбиты, а тело де Монфора разрублено на куски, словно труп бешеного пса.

Потом Эдуард обратил свою ярость на Лондон, который поддерживал де Монфора, объявив себя коммуной и республикой, не нуждающейся в короле. Над городом взяли власть смутьяны, или «популисты». Они выискивали и убивали верных короне людей. Даже королева Элеонора, мать Эдуарда, подверглась нападению, когда попыталась уехать в Виндзор. «Популисты» перехватили ее на Лондонском мосту и забросали камнями, палками и даже гниющей падалью, вынудив королеву искать убежище в соборе Святого Павла. Эдуард так и не смог простить городу обиду, нанесенную его блаженной памяти матери, и после победы при Ившеме вернулся в столицу, чтобы подвергнуть Лондон наказанию по всей строгости, с неизбежными при этом доносительством, пытками, преследованиями, скорыми расправами суда и всем прочим. Пришлось столице распрощаться со многими привилегиями, хартиями и вольностями, дарованными ей короной в прошлые века. Почти двадцать лет после Ившема король не прекращал мстить городу и только теперь немного смягчился.

Канцлер, внимательно наблюдавший за реакцией Корбетта, остался доволен и усмехнулся в глубине души. Он сделал правильный выбор, эта ищейка разнюхает правду, какой бы она ни была, и покончит с мятежным духом в столице. Барнелл не любил беспорядка и неразберихи, то есть того, что творилось теперь в Лондоне. В почве, пропитанной обидой на королевскую власть и правосудие, уже набухали и прорастали семена бунта. Нужно с корнем выполоть дурную траву, и Корбетт ему поможет.

— Ну? — благосклонно, как никогда, спросил Барнелл, обнажив ряд гнилых почерневших пеньков. — Итак, господин Корбетт, можете спросить, какое отношение имеет это самоубийство к трудностям его величества в управлении Лондоном? — Канцлер умолк и не произнес ни слова, пока не поймал задумчивый взгляд глубоко посаженных глаз чиновника. — Вам известно, что король намерен раз и навсегда уничтожить мятежную стихию, все еще не дающую покоя Лондону. Мэр Генри Ле Вэлиз издал несколько указов, которые должны усмирить здешних жителей. — Канцлер принялся отгибать пальцы, перечисляя ближайшие меры. — Постоялые дворы и их посетители будут учтены, в торговых и прочих гильдиях перепишут всех мужчин старше двенадцати лет. Вводятся новые правила охраны по всему городу: всякий, кто попадется на улице после наступления темноты, будет препровожден в новую тюрьму Тан, что в Корнхилле.