Джон Робертс - Заговор в Древнем Риме

Надо бы позвать сюда Катона, подумал я. Увидев эти картины, он, возможно, обратится к Сенату с прошением вернуться к человеческим жертвам, поскольку таковые были приняты во времена наших предков.

На полу громоздилась какая-то куча, покрытая сверху большим куском ткани. У входа я обнаружил стенную нишу и поставил в нее лампу. Потом подошел и приподнял с пола ткань. Под ней оказалась груда оружия, в основном мечи и короткие копья, отливавшие блеском металла в отсветах пламени. Я увидел большой гладий — меч легионеров, который встречался во всевозможных формах, как более поздних, так и более ранних, относящихся к временам Сципиона и Пунических войн. Тут также хранился длинный кавалерийский меч, спата, и множество гладиаторского оружия. Некоторые из сложенных в куче копий обычно применялись на охоте, например копье с широким лезвием для охоты на кабанов. Иные, такие как легкий дротик и тяжелый пилум, применялись во время войн. Причем оба эти вида оружия были устаревшего типа.

Выглядел весь этот арсенал довольно странно, ибо включал в себя образчики оружия самого различного происхождения. Непонятно только, для какой цели была собрана эта коллекция. Прикрыв ее сверху куском ткани, я отправился осмотреть две другие комнаты. Одна из них оказалась пуста, во второй находилось несколько щитов. Так называемых скут — больших, закрывающих тело щитов, которые носили легионеры регулярной армии, — в этой куче не было. Среди прочих преобладали маленькие круглые и овальные щиты, применявшиеся в пеших войсках.

Я поднялся по лестнице обратно в помещение храма и внимательно огляделся по сторонам, дабы убедиться, что мое посещение подземелья никем не замечено. Потом поставил фонарь на прежнее место в нишу и вернулся в сокровищницу.

— Где тебя носило? — грозно осведомился Миниций, вскинув на меня глаза из-под седых бровей.

Поскольку должность придавала вольноотпущеннику большую значимость, то застенчивость и робость были ему чужды. Он сидел за столом и что-то быстро писал на свитке папируса.

— Приспичило сходить по нужде в бани. Должно быть, сегодня утром съел что-то не то.

— Скорее всего, ты вчера вечером хлебнул лишнего. Вот, гляди. Это все тебе нужно подписать.

Я просмотрел всю эту кипу бумаг, не имея никакого представления о том, что подписываю. В выстроенных колонками цифрах способен разобраться лишь тот, кто посвятил такого рода деятельности всю свою жизнь. Волей-неволей приходилось целиком положиться на Миниция. Однако по этому поводу у меня не было никаких опасений, поскольку все квесторы на протяжении последних сорока лет делали то же самое.

Я не сказал никому о том, что обнаружил в подвале храма. Для начала нужно было все хорошенько обдумать, поэтому, заперев сокровищницу на замок, я направился в одну из небольших бань, чтобы не встретить никого из знакомых, забрался в горячую купальню и предался размышлениям.

Кто-то припрятал оружие в храме Сатурна. Вряд ли это связано с попыткой ограбить сокровищницу, ибо воры любой ценой избегают сражений. Но, с другой стороны, тот, кто задумал совершить государственный переворот, вполне мог для начала прибрать к рукам сокровища государства.

Но кто бы это мог быть? Спокойные для Рима времена длились уже двадцать лет, с тех пор как закончилась диктатура Суллы. Все войны велись на чужих территориях, если не считать восстания Спартака. Может, кто-то из наших полководцев задумал совершить поход на Рим и для этого прямо в городе заготовил вооружение для своих когорт? Такое уже бывало не раз.

Но что-то в такой теории не сходилось. Это не давало мне покоя до тех пор, пока я не понял причины: оружие было подобрано самым беспорядочным образом. А всякий военачальник обязан обеспечить своих солдат единообразным снаряжением, хотя бы из соображений аккуратности. Тот же, кто устроил этот склад в подвале храма, очевидно, добывал оружие везде, где только можно. Не исключено, что даже намеренно скупал его по несколько штук в разных местах, чтобы не вызвать подозрений.

Разумеется, не все наши полководцы были столь обеспечены, как Помпей. В Италии хватало ветеранов доброй дюжины войн, лишенных денежного содержания. После расформирования легионов их расселяли по небольшим фермам, раскинувшимся по всему Италийскому полуострову. У каждого оставались шлем и щит, у очага рядом с мечом висело и прочее снаряжение, и он только и ждал призыва вновь встать под римские знамена. Эти ветераны, представляя собой одну из самых потенциально взрывоопасных сторон римской жизни, всегда могли стать источником мятежа. Почти всякий высокопоставленный государственный деятель, чувствующий себя обманутым, уязвленным или оскорбленным, мог вспомнить, что некогда был воином и что у него в подчинении было множество солдат, готовых следовать за ним. Он вполне мог начать скупать старое оружие, чтобы снарядить им городскую когорту.