Грэм Барнет - Его кровавый проект

Если мы оцениваем наше общество по состраданию, которым одариваем всех его членов, то следует признать, что, одаривая им несчастнейших из нас, мы демонстрируем приверженность самым цивилизованным христианским ценностям. Именно поэтому я умоляю вашу светлость распространить милосердие на Родрика Джона Макрея.

Потому пусть лорд-адвокат благосклонно рассмотрит это письмо, после чего посоветует Ее королевскому величеству воспользоваться своей королевской прерогативой и смягчить вынесенный заключенному приговор.

Подписано: мистер Эндрю Синклер, эсквайр, адвокат осужденного».

Прошение было подано в понедельник тринадцатого сентября, и в тот же самый день «Инвернесский курьер» напечатал статью Джона Мёрдока «Что мы можем извлечь из этого случая». Мёрдок начал с размышлений о том, что видел и слышал в зале суда, описав Родди как «потерявшего надежду человека, при взгляде на которого можно было заподозрить, что он не имеет никакого отношения к происходящему вокруг. Не мне судить, являлось ли такое поведение следствием черствого равнодушия или умопомешательства. Но я также не убежден, что доверить разрешение этого вопроса пятнадцати честным, но неквалифицированным присяжным — самый благоразумный способ свершить правосудие над данной личностью». Далее Мёрдок обсуждал мемуары Родди. Он написал, что рассказ был «то шокирующим, то трогательным, и совершенно не казалось, что его составили с целью добиться освобождения подсудимого. Тем не менее красноречие и интеллект представляют собой яркий контраст с кровавыми делами, которые описываются в конце; и в этом, если ни в чем другом, видится безумие».

Мёрдок не стал напрямую призывать к пересмотру приговора Родди; вместо этого он в общих чертах выражал мнение, что закон в его нынешнем виде «слишком несовершенен для рассмотрения дел подобного рода. Наши высочайшие юридические умы должны решительно пересмотреть процессуальные нормы в отношении случаев, зависящих от безумия или здравомыслия обвиняемого. И до тех пор, пока такой пересмотр не будет сделан, — написал он, — на виселицу будут посылать не тех людей».

Мистер Мёрдок также написал в тот же день лорду Монкриффу и, хотя письмо затерялось, было бы резонно предположить, что в нем выражались те же мысли.

После получения прошения мистера Синклера лорд-адвокат был обязан связаться с судьями этого процесса и с генеральным регистратором Шотландии [62] Генеральный регистратор Шотландии возглавлял Общее бюро записи актов гражданского состояния рождений, смертельных случаев и браков. Он был обязан представить годовой отчет, содержащий количество рождений, смертельных случаев и браков, зарегистрированных в течение предыдущего года. — Прим. пер . , Уильямом Питтом Дандасом, но, каково бы ни было содержание их переписки, события развивались быстро.

Джон Мёрдок передал рукопись Родди местному печатнику, Александру Кларку. Однако тот выпустил не полное издание документа в пятьдесят тысяч слов, а лишь брошюру в двадцать четыре страницы, в которую вошли самые отвратительные и сенсационные пассажи.

В течение нескольких дней по всей стране разошлись десятки других, сильно искаженных, версий. Большинство этих пресловутых версий были озаглавлены «Его кровавый проект: бред убийцы, напечатанный Уильямом Гривом из Глазго». «Его кровавый проект» сократился до жалких шестнадцати страниц и почти полностью состоял из составленного Родди описания убийств, рассказа о том, как он прикончил барана Лаклана Маккензи (далее следовала строчка «в тот момент я испытал вкус к раскраиванию черепов и решил, что пройдет немного времени, как я утолю эту жажду снова»), а также совершенно выдуманного пассажа, в котором Родди «извращенно растлил» двенадцатилетнюю Флору Брод. За несколько дней памфлет распродали в десятках тысяч копий. Затем последовали различные отвратительные карикатуры, гравюры и баллады (самая заметная — «В это прекрасное утро я прикончил троих» Томаса Портера), и вместо того, чтобы стать участником нашумевшего судебного процесса, Родди превратился в народное страшилище. Ирония того, что все эти произведения описывали его совершенно спятившим, полностью не замечалась теми, кто их поглощал.

По всей видимости, план мистера Синклера не имел никаких шансов на успех. Он не мог указать на какие-либо судебные ошибки и не мог обоснованно утверждать, что обвинение строилось на ненадежных свидетельствах. Его надежда, что публикация мемуаров Родди приведет к волне общественной поддержки прошения, была, надо сказать, безнадежно наивной. Тем не менее у него не оставалось иного выхода, и его надежда, что публика воспримет Родди так же, как воспринял его он, говорит об адвокате только хорошее.