Энн Перри - Скелет в шкафу

Затем новая мысль поразила доктора Помероя.

— Откуда вы его взяли? Отвечайте, мисс Лэттерли! Я требую, чтобы вы признались, где взяли хинин! Вы что, имели наглость обратиться в малярийный госпиталь от моего имени?

— Нет, доктор Померой. У меня имелся запас хинина… очень небольшой, — торопливо добавила она. — На случай лихорадки.

Его трясло от бешенства.

— Вы уволены, мисс Лэттерли! Лечебница не знает покоя со дня вашего появления здесь. Вас приняли по рекомендации леди, которая, вне всякого сомнения, благосклонно относилась к вашему семейству. Но она не знала, что сами вы безответственны и своенравны. Оставьте наше учреждение сегодня же! Забирайте все ваши вещи — и ступайте вон! И не вздумайте просить меня о рекомендации. Вы ее не получите!

В палате было по-прежнему тихо. Кто-то шуршал простыней.

— Но она же помогла мальчонке! — запротестовал все тот же больной. — Она была права! Он благодаря ей жив остался! — Голос мужчины был исполнен горя; он, наконец, осознал свой страшный промах. Больной посмотрел на Помероя, потом — на Эстер. — Она была права! — повторил он еще раз.

Теперь уже Эстер могла не заботиться о том, какое впечатление она производит на Помероя. Ей уже нечего было терять.

— Разумеется, я уйду, — сказала она. — Но будет очень жаль, если вы из ложного самолюбия не поможете миссис Бегли. Она, право, не заслужила смерти только потому, что совет, как ее спасти, вы получили от какой-то там сиделки. — Эстер перевела дух. — Наш разговор слышала вся палата, и, если вы так ничего и не предпримете, оправдаться вам потом будет весьма трудно.

— Какое вы… вы!.. — Померой побагровел, начал заикаться, а затем и вовсе лишился от бешенства дара речи. — Вы…

Эстер бросила на него испепеляющий взгляд, повернулась к нему спиной и двинулась к койке несчастного больного, так некстати за нее заступившегося. Он сидел, закутавшись в простыню, и лицо его горело от стыда.

— Не вздумайте ни в чем себя обвинять, — мягко, но очень отчетливо — так, чтобы слышала вся палата, сказала Эстер. Было очень важно, чтобы все знали о том, что она на него не сердится. — Это бы все равно случилось, не сегодня — так в другой раз. По крайней мере вы говорили искренне и, может быть, даже спасли своим вмешательством миссис Бегли — если не от смерти, то от многих напрасных мучений. Пожалуйста, не упрекайте себя! Я на вас совершенно не в обиде. Случилось то, что должно было случиться, а вы это лишь ускорили.

— Это правда, мисс? Мне так совестно! — Он смотрел на нее с надеждой.

— Конечно, правда. — Эстер заставила себя улыбнуться. — Неужели вы сами до сих пор ничего не заметили? Мы с доктором Помероем настолько расходимся во взглядах, что такой исход вполне можно было предвидеть с самого начала. Наши отношения никак не могли улучшиться. — Она разгладила простыню больного. — Берегите себя — и да исцелит вас Господь!

Эстер пожала ему руку и пошла прочь.

— Вопреки Померою, — еле слышно пробормотала она на ходу.

К тому времени, когда она оказалась дома, возбуждение уже прошло, и Эстер наконец осознала, что наделала. Мало того, что она осталась без работы, которой посвящала почти все свое время, без средств к существованию, — Эстер еще и подвела Калландру Дэвьет, поверившую ей и давшую самые лестные рекомендации.

Обедала она в одиночестве — и то лишь потому, что не хотела обижать хозяйку дома. Вкуса еды Эстер не чувствовала. Около пяти часов начало темнеть; газовые рожки были зажжены, шторы задернуты — и в комнате как будто стало еще теснее. Что она будет делать завтра? Нет у нее больше ни лечебницы, ни больных… Она никому теперь не нужна, жизнь утратила смысл. Такие мысли представляли серьезную опасность: они могли подавить волю и в конце концов привести к заключению, что лучше всего залезть в постель и провести там остаток жизни.

Однако из головы не выходило вполне трезвое соображение, что через неделю-другую деньги закончатся, придется покинуть этот дом и снова просить брата Чарльза предоставить ей крышу над головой, пока она… Пока что? Снова не устроится сиделкой? Теперь это практически невозможно. Померой наверняка об этом позаботится.

Эстер уже готова была расплакаться, хотя обычно слез не выносила. Нужно что-то делать! Все лучше, чем сидеть в этой убогой комнатенке, слушать шипение газа и жалеть себя. Кроме того, Эстер неминуемо предстояло одно крайне неприятное дело — объяснение с Калландрой. Лучше было, конечно, встретиться с ней лично, нежели излагать все в письменном виде. Тогда почему бы не отправиться к ней прямо сейчас? Право, не стоило оставаться наедине с собой и своими мыслями до поздней ночи, пока долгожданный сон поможет убежать от действительности.