Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

В шестом часу вечера, когда на улицах уже темнеет, к стойке этого заведения подошел мрачный сутулый тип в черной куртке с опущенным капюшоном. Взгромоздившись на табурет перед стойкой, мрачный тип цыкнул зубом и потребовал:

— Сто грамм и бутерброд!

За стойкой «Дружбы» хозяйничал известный всему району Константин — рослый рыхлый дядька лет пятидесяти, с отвислой нижней губой, блестящей круглой лысиной и густыми бровями, похожими на двух толстых мохнатых гусениц. Константин был большой знаток человеческих душ. Впрочем, на его посту без этого никак нельзя. Во всяком случае, он всегда с первого взгляда мог определить кредитоспособность всякого посетителя, а также чувствовал, стоит ли ждать от него неприятностей.

Мрачный тип в куртке с капюшоном показался ему вполне кредитоспособным. Настолько, что Константин задал ему философский вопрос, который задавал далеко не всякому клиенту:

— Водку будете хорошую или дешевую?

Большинству посетителей «Дружбы» этот вопрос показался бы бессмысленным и даже идиотским: они считали, что плохой водки не бывает в природе, а потому зачем тратить лишние деньги? Однако этот посетитель не относился к большинству и на вопрос бармена (которого, впрочем, в этом заведении уместнее было назвать буфетчиком) ответил однозначно:

— Самую хорошую. И бутерброд не с сырком заскорузлым, а с красной рыбой. Или с ветчиной.

Константин уважительно кивнул, достал из-под прилавка бутылку, припасенную для таких разборчивых клиентов, и нацедил в стаканчик сто граммов. Глазомер у него был безупречный, и можно было не сомневаться, что он налил именно сто граммов, а не девяносто пять. И тем более не сто десять.

Пододвинув стаканчик к клиенту, он смастерил для него вполне аппетитный бутерброд с бужениной (свежей, которую он держал для избранных) и взглянул выжидающе.

И клиент не обманул его ожиданий: положил на стойку достаточно крупную купюру и произнес волшебную фразу:

— Сдачи не надо.

Константин умильно улыбнулся и неуловимым для глаза движением смахнул купюру в карман.

После такого щедрого жеста он считал себя обязанным развлечь клиента. Или, во всяком случае, проявить к нему простой человеческий интерес.

— Надолго к нам? — спросил он деликатно.

В этом вопросе было не меньше подтекста, чем в любой фразе Хемингуэя. Во-первых, вопрос этот подразумевал, что Константин знает в своих краях каждую собаку и понимает, что щедрый клиент прибыл издалека и что привели его какие-то важные и серьезные причины. Во-вторых, в этом вопросе была заложена толика гостеприимства, что Константин рад появлению обаятельного клиента и интересуется продолжительностью его пребывания исключительно из бескорыстного желания его лицезреть.

Были еще «в-третьих», «в-четвертых» и «в-пятых», но в такие глубины подтекста не стоит погружаться.

Тем более что щедрый клиент ответил на этот вопрос быстро и уклончиво:

— Это зависит. В частности, от тебя.

— От меня? — Константин удивленно поднял брови, которые стали похожи на двух очень удивленных гусениц.

— Да, именно от тебя. Мне, понимаешь ли, ксива нужна. Чистая, как слеза младенца.

Константин моргнул, взял со стойки совершенно чистый бокал и принялся нервно протирать его несвежим полотенцем. Брови его при этом опустились, став похожими на двух испуганных гусениц.

— И кто же вам сказал, что я в этом могу помочь? — проговорил он с некоторой обидой в голосе. — Плюньте тому человеку в лицо!

— Вот этого бы я ни за что не стал делать! — Клиент неодобрительно поморщился. — Тот человек, между прочим, — Вася Сушеный. Плевать ему в лицо опасно для жизни.

Константин опасливо огляделся по сторонам, пригнулся к клиенту и пробормотал:

— Что же вы так громко! Мало ли, кто посторонний услышит?

— Да кто тут услышит-то? — Клиент окинул заведение быстрым мрачным взглядом.

Нельзя сказать, чтобы помещение пустовало, однако все его посетители были заняты собственными мыслями и проблемами и всячески демонстрировали отсутствие интереса к посторонним. Разве что если этих посторонних можно было раскрутить на бесплатную выпивку.

— Так как насчет ксивы? — повторил клиент свой вопрос. — Я тебе обещаю — не обижу! За мной не заржавеет. Выведешь на нужного человека — тебе сверху столько же, сколько он запросит. Только чтобы ксива была надежная.

Константин внимательно разглядывал клиента, при этом протирая бокал с такой силой, что вполне мог протереть в нем дырку. Он разрывался между двумя сильными чувствами: жадностью и страхом. Деньги клиент обещал хорошие, но человек он был незнакомый и чем-то Константину не нравился.