Мария Грин - Рубины Блэкхерста

— А теперь мне хотелось бы задать мисс Максвелл несколько вопросов наедине, — объявил он публике.

Зрители с неохотой начали расходиться. Бэгберн погрозил Хезер пальцем, та вновь с трудом боролась с охватившим ее отчаянием.

Когда они остались вдвоем, в комнате воцарилась напряженная тишина. Блэкхерст был хозяином положения, и это отражалось даже в его походке.

— Итак, мисс Максвелл, мне хотелось бы услышать ваш рассказ о происшедшем. Кстати, вы не имеете никакого отношения к Максвеллам с площади Беркли?

— Сэр Уолтер был моим отцом…

— Да, я догадывался об этом. Я прочитал известие о его смерти в «Газет». Сожалею о вашей утрате. Я знал сэра Уолтера, может быть, даже хорошо знал.

Хезер слегка улыбнулась:

— Да, у него был очень широкий круг знакомств — хотя не все они были личного характера, как и у вас. — Набрав в легкие побольше воздуха, она продолжала: — Мистер Блэкхерст, хотя доказательства говорят против меня, я не вор по кличке «Кот». Меня воспитывали как леди, а не как преступницу.

Он не обратил внимания на ее слова.

— Правда ли, что ваш отец оставил вас без гроша? До меня дошли слухи.

От смущения Хезер стало жарко.

— Не понимаю, какое отношение это может иметь к… к этой краже.

— Отношение — самое прямое! Если вас хватают за горло кредиторы, то кража — один из способов выжить.

— Клянусь вам, я скорее умерла бы от голода, чем пошла бы на такое. — Губы бедняжки едва шевелились от ужаса.

Мистер Блэкхерст пожал плечами и продолжал двигаться взад‑вперед по комнате.

— Все это очень высокопарные слова, но когда нищета стучится в дверь, реальность может выступить в другом свете.

— Вы должны мне поверить, — умоляла его Хезер. — Я уже говорила сержанту: если я воровка, то зачем мне бесценное ожерелье носить в простой корзине? — Она надеялась, что Блэкхерст сможет почувствовать всю нелепость этого.

Но тот не обратил особого внимания на ее слова.

— Возможно, вы просто не ожидали, что ожерелье может выпасть из корзины. Найдется целая куча объяснений, почему ожерелье оказалось именно в корзине.

— Да, и одно из них, что кто‑то мог подбросить мне его.

— Согласен. Все же доказательств вашей невиновности у меня нет. Скажите мне, в этом мире вы остались в одиночестве?

— У меня есть несколько дальних родственников, но семьи у меня нет. — Никогда Хезер не чувствовала себя настолько одинокой, как в эту минуту. — Моя мать уже давно умерла, а брат погиб на Саламанке.

На жестком лице мужчины мелькнула тень сострадания.

— Да, много наших братьев погибло в этой кампании. У этого сумасшедшего француза на совести многие тысячи. — Помолчав минуту, он продолжал: — Но ведь наверняка кто‑нибудь из ваших родственников позвал вас к себе в дом после смерти сэра Уолтера?

Хезер не нравилось, что этот человек сует нос в чужие дела, но она ответила ему с достоинством:

— Вас это не должно касаться, мистер Блэкхерст, но я отвечу вам, что с большей радостью пошла бы в чужой дом, чем жить униженной у какого‑нибудь родственника. У меня есть своя гордость.

Он захихикал:

— Да, у вас довольно выступающий вперед подбородок, но ваша гордость сейчас вам не помощница. В действительности, может быть, гордость вас и погубила: она толкнула вас на преступление. Все же, я полагаю, положение бедной родственницы лучше, чем петля палача.

Хезер вздрогнула. Безрезультатное напряжение всех душевных сил слишком ослабило молодую женщину, неприятный холод пробежал по ее спине. Но она продолжала борьбу:

— После смерти отца вся моя жизнь переменилась. Мне было очень неприятно от намеков моих богатых родственников, что моя жизнь была бы иной, не промотай мой папа все деньги.

— Вам все равно придется теперь просить у них помощи. Хороший адвокат стоит очень дорого. — Блэкхерст оценивающе посмотрел на нее, в его взгляде не было никакого сочувствия. — Я уверен, что уже в марте ваше дело будет вынесено для рассмотрения суда. — Ожидая ответа, он повернулся к ней спиной и подошел к окну.

Его слова вновь заставили Хезер осознать всю серьезность ситуации. Мистер Блэкхерст не верил ей, пленнице не удалось продвинуться в этом деле ни на сантиметр.

Она предприняла еще одну попытку.

— Скажите мне, как, по‑вашему, я смогла бы воспользоваться этими драгоценностями? Они мне совершенно ни к чему в моем новом положении. Как гувернантке, мне дозволяется носить лишь гранатовую брошь и простенькое жемчужное ожерелье. К тому же любой ювелир легко опознает украденные рубины Блэкхерста.