Иван Погонин - По следам фальшивых денег

– Разрешите? – не дожидаясь ответа, Кунцевич уселся за столик грека.

– Что вам угодно?

– Мне угодно с вами познакомиться.

– А я знакомиться с вами не желаю.

– Придется, милостивый государь, придется. Начну первым – коллежский асессор Кунцевич, чиновник для поручений Санкт-петербургской столичной сыскной полиции. С кем честь имею?

– Николай Аристархович Каравья, комиссионер, – неохотно пробурчал грек.

– Ну и чьи же вы поручения выполняете?

– Разных лиц.

– А бриллианты продавать кто вам поручил?

– Какие бриллианты?

– Краденые.

– Я никаких краденых бриллиантов не продавал.

– Замечательно. Придется вам, милостивый государь, как говорится, пройти.

– Я, конечно, с вами пройду, но это произвол. Я буду жаловаться.

– Жалуйтесь.

В сыскной грека обыскали и нашли закладную квитанцию, выданную первым отделением одесского городского ломбарда на два кольца с бриллиантами, золотой портсигар и часовую цепочку.

Обрадованный этой находкой, Кунцевич спросил у задержанного:

– Где проживать изволите?

– Малый Фонтан, сорок семь, в собственном доме.

– Так вы домовладелец! Избиратель.

– Нет, я греческий подданный.

– Скажите же мне, господин греческий подданный, откуда у вас эта квитанция?

– Я купил ее у неизвестного мне господина.

– Все понятно, дальше можете не продолжать. Сейчас мы оформим необходимые бумаги и поедем к вам в гости.

– Я вас не приглашал.

– А мы без приглашения. Обыски обычно без приглашения проводят.

Грек жил в миленьком домике, вместе с весьма симпатичной дамой лет двадцати трех. Она представилась Евгенией Головко, вдовой.

– Кем Николаю Аристарховичу доводитесь? – поинтересовался чиновник для поручений.

– Падчерица я его, маменька моя покойная с ними в браке состояли.

– Мадам Головко, господин Каравья, предлагаю добровольно выдать все имеющиеся у вас украденные бриллиантовые и золотые изделия.

– Таковых не имею, – заявил грек.

– Да вы что, какие бриллианты? – удивилась его падчерица.

– Ну что ж, тогда будем искать.

Донской, дежурный помощник пристава Александровского участка Логинеско и трое городовых начали обыск. Домик был хоть и небольшой, но плотно заставленный мебелью – комодов, шкафов и прочих разных хранилищ в нем было предостаточно. Обыск длился уже более трех часов, но результатов не приносил.

Кунцевич и Донской вышли на улицу, надзиратель закурил.

– Да-с, ситуация препаршивейшая, – сказал столичный сыщик с досадой. – Не найдем ничего, придется отпускать. Его слова о неизвестном мужчине, продавшем квитанции, нам крыть нечем. Не я отпущу, так следователь, а я еще и получу за незаконный арест.

– Спокойные они больно, ваше высокоблагородие, вот что меня настораживает, – проговорил Донской.

– Да, я это тоже заметил. Уверены, что мы ничего не найдем. Да-с, обидно.

Они вернулись в дом. Грек и Головко уже не смотрели на полицейских, а разговаривали между собой и даже посмеивались.

– Хозяюшка, нет ли водицы испить? – попросил один из городовых. – А то умаялся, взопрел совсем.

– Почему же нет, есть. И даже не вода, кваском вас угощу, я знатный квас только вчера сделала. Только за ним в подпол надо слазить, – ответила городовому дама.

Грек едва заметно дернулся.

– И я бы от холодного кваса не отказался, – пристально смотря на грека, сказал Кунцевич. – Позвольте, я вам помогу, мадам.

Подпол находился под кухней. Головко зажгла керосиновую лампу, подняла люк и стала спускаться вниз. Чиновник для поручений полез за ней, светя себе электрическим фонариком.

Спустившись, коллежский асессор осмотрелся. Тусклый свет фонаря осветил полки с банками варений и солений, кадушку квашеной капусты, бочонок с квасом.

«Драгоценностей у него должно быть много. Это шкатулка, корзинка или сверток. В бочке с капустой, в бочонке, в варенье? Может быть, но хлопотно. Шкатулку так не укупоришь, чтобы туда рассол или квас не попал, а сверток или корзину тем более. Но грек занервничал. Значит, где-то здесь». Он стал светить на пол и внимательно его разглядывать. По следам около кадушки с капустой было видно, что ее недавно переставляли с места на место.

– Донской! Попроси-ка у хозяина лопату и спускайся сюда, а то я уже весь костюм угваздал.

Один из городовых отодвинул кадушку, другой принялся копать. Рыл он недолго – жестяная коробка из-под леденцов была закопана неглубоко. В ней были обнаружены пять квитанций на заложенные бриллианты, выданных разными отделениями одесского городского ломбарда, дамские золотые часы с шейной цепочкой, две пары серег – с рубинами и сапфирами, кольцо с бриллиантами, золотая галстучная булавка с жемчугом, колье с уже вынутыми камнями и с десяток оправ от серег, также без камней.