Томас Гублер - Во тьме таится смерть

Сёкей уставился на него. Татсуно, казалось, шел на поправку. Он выглядел посвежевшим.

— Ты сейчас выглядишь намного лучше, — сказал Сёкей. — Как твое плечо?

— Я не обращаю внимания на него, — ответил Татсуно. — А ты был весьма полезен. Мне было бы трудно сломать древко.

— Это я виноват в том, что тебя подстрелили, — сказал Сёкей.

— Нисколько, — возразил Татсуно. — Каждый делает свой собственный выбор. Если я был настолько глуп, что попробовал спасти тебя от господина Инабы, то я должен и принять все последствия этого.

— Господин Инаба! — воскликнул Сёкей. — Я забыл. Господин Инаба намеревается послать самураев, чтобы уничтожить лекаря Генко и тех крестьян. Мы должны предупредить их!

Татсуно потряс головой.

— Если господин Инаба осуществил свое намерение, то мы не сможем их спасти.

— Но… если они узнают, что приближаются люди господина Инабы, то смогут спрятаться или убежать.

— Убежать? Куда? Большинство из них ни разу в жизни не покидали своей деревни. Как они жили бы? Что делали бы их семьи?

— Даже так… — начал Сёкей, но Татсуно прервал его.

— Довольно. Теперь нам пора идти. На улицах уже появились люди. Лавки открываются. Мы должны потеряться в толпе.

Они нашли в переулке несколько пустых мешков и бросили их на круп лошади. Татсуно развязал пучок волос, который служил знаком самурая, и взял один мешок, скрывая им знаки отличия Инабы на его косодэ. Два трофейных меча он спрятал под одеждой. Для случайного зрителя Татсуно и Сёкей могли бы сойти за крестьян, отправляющихся по домам после продажи своих товаров в городе.

Дважды они повстречали самураев, которые тщательно рассматривали прохожих. Сёкей едва не застыл на месте, но Татсуно зарычал на него:

— Пригни голову.

Самурай не остановил их. Они достигли городского предместья. Впереди пролегала дорога, которая вела к развилке. Одно ответвление шло на запад, другое на юг.

— Я хочу спросить тебя кое о чем, — заговорил Сёкей.

— Если ты не возражаешь, некоторое время я поеду на лошади, — сказал Татсуно.

— Конечно, — ответил Сёкей.

Он был удивлен. Похоже, рана причиняла Татсуно боль, но тот не подавал виду. Он даже позволил Сёкею помочь ему взобраться на лошадь. Когда ниндзя удобно уселся, он сказал:

— Ты хотел спросить меня кое о чем?

— Да, — ответил Сёкей. — Что была за штука, которую ты бросил, защищаясь, когда мы готовились сбежать из замка?

— Это был серикен, — ответил Татсуно, — тонкий металлический диск с острыми зубцами. Очень полезен для того, чтобы остановить любого на твоем пути.

— А еще такие у тебя есть?

Татсуно посмотрел на него.

— Почему ты спрашиваешь?

— Почему?.. Я подумал, что нам по пути могут повстречаться новые недруги.

— Это оружие ниндзя, а не самурая. И кроме того, ниндзя никогда не показывает, сколько оружия у него есть.

— Ты действительно ниндзя, ведь так?

— Твой отец же сказал тебе, что это так. Разве ты не поверил ему?

Лицо Сёкея залилось краской.

— Конечно, поверил. Вот только ты не очень-то…

— Не очень-то похож на них? Это — один из способов быть невидимым.

Сёкей кивнул.

— Скажи мне еще кое-что. За что ниндзя хотел бы убить господина Инабу?

Татсуно не ответил сразу. Сёкей посмотрел, чтобы убедиться, не заснул ли он на лошади. Когда Татсуно наконец заговорил, его голос звучал тихо, как будто он рассказывал историю долгих лет.

— Сначала ниндзя были людьми, которые жили в горах, очень близко к ками природы. Но потом сёгуны и даже императоры обеспокоились, что эти люди смогут жить вне их поля зрения. Они послали самураев, чтобы завоевать нас.

Татсуно приостановился, и Сёкей задумался над тем, что подразумевалось под высказыванием о «нас». Никто и никогда еще не говорил ему о ниндзя от их лица.

— К тому времени, — продолжил Татсуно, — ниндзя были так близки к ками, что смогли смутить самураев и прогнать их.

— Как вы смутили их? — спросил Сёкей.

— Чтобы знать это, — сказал Татсуно, — надо быть ниндзя.

— Хорошо… Что тогда случилось с самураями?

— Они уехали, погибли… — Татсуно взмахнул рукой. — Кто знает?! Но после этого ниндзя поняли, что сёгун может противопоставить им большее число самураев. И тогда мы стали совершенствовать свои способности. Только теперь мы сконцентрировались на защите.

Татсуно снова сделал паузу, глядя куда-то вдаль и думая о прошлом.

— Мы стали лучшими убийцами из всех, когда-либо известных людям, — произнес он, — лучше, чем любой самурай. — Это примечание прозвучало с гордостью, но также и с глубокой печалью.