Майкл Кокс - Смысл ночи

Однако мистер Гэбб был очень осторожен и ничего не сказал в ответ. Он подозвал двух уродливых верзил, которые сидели в другом конце стойки, поглощенные разговором, и все трое принялись совещаться приглушенными голосами, не обращая на меня внимания. Они долго переговаривались, тихо присвистывая и мрачно поджимая губы, но наконец хозяин многозначительно кивнул двум своим приятелям и повернулся ко мне:

— Вы уверены, что Вердант живет там?

Буравя меня по-прежнему настороженным взглядом, Гэбб потирал нечистый подбородок, каковое упражнение, видимо, способствовало лучшему усвоению информации.

— Как в том, что я стою здесь.

— А какой ваш интерес в деле? — подозрительно прорычал он.

— Гигиена! — патетически воскликнул я. — Это моя страсть. Любая грязь — и физическая, и нравственная — приводит меня в ужас. Я страстно ратую за чистую воду, чистые мысли и своевременное уничтожение отбросов. Улицы полны грязи всякого рода. Я просто хочу привлечь вас и ваших товарищей к борьбе за чистоту, побудив вас для начала навсегда очистить от грязи дом номер сорок два по Веймут-стрит.

— Да вы сумасшедший, — сказал мистер Абрахам Гэбб. — Совсем сумасшедший.

30 ноября 1854 г., четверг

Холодный липкий туман. За окнами было ничего не видно, кроме размытых силуэтов утыканных трубами крыш, и не слышно, кроме приглушенного шума незримой улицы, хриплого кашля писчебумажного торговца, живущего этажом ниже, и печального звона далеких колоколов, отбивающих томительно-долгие часы. Несмотря на принятое решение нанести Даунту удар прежде, чем он нанесет удар мне, я опять предавался праздности. Прошла неделя, потом другая, а я все не предпринимал никаких шагов. И вот почему.

Двадцать четвертого ноября в «Таймс» появилось объявление о помолвке известного поэта мистера Феба Рейнсфорда Даунта и мисс Эмили Картерет, дочери покойного мистера Пола Картерета. С тех пор я каждый день просиживал по несколько часов кряду, уставившись на напечатанные слова, особенно на две заключительные фразы заметки: «Бракосочетание состоится в церкви Святого Михаила и Всех Архангелов 1 января следующего года. Мисс Картерет поведет к алтарю ее знатный родственник лорд Тансор». Я даже не раз засыпал за столом, щекой на газете.

Но сегодня все иначе. «Таймс» с объявлением была предана огню, вместе с моей нерешительностью. В час пополудни я отправился по делам и закончил свой поход ранним ужином в таверне «Веллингтон», [306] [Пиккадилли, 160. (Прим. ред.) ] где меня не знали.

— Желаете ли говядины, сэр? — спросил официант.

— Конечно, — ответил я.

Он взял тяжелый резак с костяной рукоятью и, предварительно пройдясь по лезвию оселком, с величайшей ловкостью произвел разруб в месте костного сочленения. Приятно было наблюдать, как сочные куски мяса падают один за другим на блюдо. Когда официант отложил нож и принес мне дымящуюся тарелку, я попросил подать еще бренди с водой. Ко времени, когда он вернулся, я уже исчез — вместе с ножом.

Я пошел домой через Веймут-стрит и там, к великой своей радости, узрел изрядное волнение. У дома номер сорок два собралась толпа и стоял полицейский фургон.

— Что стряслось? — спросил я у почтальона с сумкой на плече, который спокойно наблюдал за происходящим, что-то мыча себе под нос.

— Убийство, — обыденным тоном сказал он. — Жильца забили до смерти и выбросили из окна второго этажа. — После чего возобновил свое монотонное мычание.

Мысленно похвалив мистера Абрахама Гэбба и его подручных за достойные восхищения расторопность и усердие, я зашагал дальше, премного довольный, что Джосая Плакроуз поплатился за зверское насилие, совершенное над бедной невинной Агнес Бейкер и равно невинным Полом Картеретом. В свое время он избежал виселицы благодаря мне, но в конечном счете я же и заставил мерзавца ответить за все злодеяния.

Итак, с Плакроузом покончено. Теперь — наконец-то — пришло время взяться за его хозяина.

11 декабря 1854 г., понедельник

В самом начале седьмого я, вздрогнув, пробудился в каминном кресле, где задремал часом ранее. Ну вот он и наступил. День расплаты.

Накануне я лег пораньше и спал поверхностным сном, ибо выпил на ночь лишь маленький глоток Далби. Сегодня мне потребуется ясная голова.

На улице царила странная тишина, и утренний свет казался неестественно ярким для декабря. Потом я услышал скрежет лопаты по мостовой. Вскочив с кресла, я бросился к окну и обнаружил, что привычный вид закопченных крыш волшебным образом изменился благодаря пушистому снежному покрову, чья белизна, ослепительная даже под хмурым свинцовым небом, резко контрастировала с грязью и пороком, сокрытыми под ним.