Филип Депуа - Тайна короля Якова

Молчание, последовавшее за этими словами, казалось, обрело жизнь и выросло, заполнив собой все углы зала.

— Зачем? — прошептал наконец Чедертон.

— «Лишившись благодати Господней, он идет по миру, как палач Господа, — продекламировал Тимон, чуть заметно шевеля пальцами левой руки, — и, будучи врагом людей спасения, использует любые средства, дабы уловить их».

— Эти слова мы находили во ртах убитых, — приглушенно заметил Чедертон.

— Это слова самого Якова, — вскинулся Гаррисон. — Но, как видно, ни один из «светлых» умов, собранных здесь, не сумел ни вспомнить их, ни осознать их значения. Если это — лучшее, что может дать Англия…

— Так объясните нам их значение, — огрызнулся Сполдинг, — мастер Гаррисон…

— Вы — добрые люди, — надорванным голосом отозвался Гаррисон. — Христиане. Вы зовете себя последователями Мессии, но понятия не имеете, чему Он учил. Он говорил, что нельзя взять в руки мушкет, оставаясь христианином. Нельзя пытать женщину и быть христианином. И нельзя сильному претендовать на власть над миром, когда ясно сказано, что кроткие наследуют всему. Злейшие проклятия мои вам, проповедующим одно и творящим другое!

— Думаю, мастер Гаррисон подразумевал, что Яков… — Марбери запнулся, — и ему подобные отпали от благодати. Что он — палач этого мира и враг людей спасения.

— А из этого следует? — подстегнул Гаррисон.

Марбери оглянулся на него.

— Это еще не все?

— Вы что, идиоты? — прорычал Гаррисон. — Я оставил вам ключи, объясняющие, что я делаю, как я попадаю в эту комнату, чтобы убивать вас. Еще одна цитата из Якова: «Каким путем и через какую дверь эти духи входят в дома? Если их принимают за мертвые тела, они легко откроют тайную дверь и войдут». Куда вы складывали мертвые тела? Где тайная дверь! Господи!

— Этого ни у кого во рту не было, — возмутился Сполдинг.

Гаррисон испытующе взглянул на Тимона.

— Разве никто не обыскал мою комнату? Не видел оставленных мною ключей? Записка со строкой из «Демонологии» лежала на подушке: «Если убийца коснется мертвого тела, на нем выступит кровь, словно кровь вопиет к небу о мести»!

— Я не видел вашей комнаты, — чувствуя себя дураком, признался Тимон.

— Брат Тимон, — простонал Гаррисон. — Уж вы-то должны мне помочь. Мы должны уничтожить всех. Вы понимаете, как это верно.

— Он изрыгает богохульства и изменнические речи! — выкрикнул Сполдинг. — Его нужно сейчас же арестовать!

— Давайте пока арестуем его за убийства, в которых он признался, — мягко посоветовал Тимон, — а все прочее оставим на завтра.

Приподнявшийся было на локте Гаррисон вновь упал плашмя.

— Вы мне не поможете? Не закончите мое святое дело?

Тимон склонился к нему:

— Оставим это Самуилу и Исайе.

Гаррисон рывком повернул к нему лицо.

— Вы их знаете?

— Я знаю, что они ваши соратники, — успокаивающе ответил Тимон. — Что они вдохновили вас на то, что вы сделали. Они нашли вас в Эдинбурге и рассказали о задуманном королем новом переводе.

Гаррисон прикрыл глаза. Одежда у него на боку набрякла кровью, лицо было белее молока.

— Слава богу, вы их знаете. Расскажите им все. Они знают, как поступить.

— Я виделся с ними сегодня, — ласково заверил Гаррисона Тимон. — Они уже исполняют волю Господа.

— Вы все, — распорядился Сполдинг, — помогите поднять мастера Гаррисона. Надо запереть его и уведомить соответствующие власти.

Сполдинг протиснулся к обмякшему телу Гаррисона. Ричардсон, чуть помедлив, шагнул за ним. Чедертон тоскливо вздохнул.

Энн растолкала нерешительно топтавшихся мужчин и упала на колени рядом с Гаррисоном. От резкого движения волосы ее рассыпались по плечам.

— Он истекает кровью, — прикрикнула она. — Надо перевязать раны.

— Энн, — прохрипел Гаррисон, — помоги мне.

— Отнесем его в мою комнату, — обратился к Энн Тимон. — Перевяжем раны и дадим уснуть.

— И запрем дверь, — не отступался Сполдинг. — Мы все должны сопровождать мисс Марбери, чтобы помочь ей и обеспечить ее безопасность.

— Мы с деканом Марбери пока останемся здесь, — объявил Тимон с такой уверенностью, что никто не рискнул возразить.

Обернувшись к Тимону, Энн заметила, что он тоже в крови.

— Вам нужна помощь…

— Я ранен легко. Перевяжу сам. Я тридцать лет сам залечивал свои раны. Больше тридцати.

Одиночество, звучавшее в его словах, смутило Энн. У нее вдруг защипало глаза, перехватило горло. Она не успела придумать, как выразить свои чувства, потому что Сполдинг и Ричардсон уже занялись Гаррисоном. Они пытались поставить его на ноги, не задев тех мест, где видна была кровь.