Макс Коллинз - Кровавый срок

Он и не думал представлять мне своих охранников; они просто были частью интерьера, как пальмы в горшках. Только у этих пальм были глаза, и сейчас их натренированные взгляды сосредоточились на мне. Оба были в одинаковых темных костюмах, которые, правда, не стоили трехсот долларов (как, кстати, и мой собственный). Под мышкой с левой стороны у каждого наблюдалось небольшое вздутие. Вряд ли у обоих там были опухоли.

У одного из громил, совершенно квадратного типа, был накладной парик и тоненькие усики, вышедшие из моды по меньшей мере лет десять назад; маленькие, глубоко посаженные тупые глазки и перебитый нос: бывший боксер.

У другого, не только высокого, но даже более широкого в плечах, было круглое лицо, вьющиеся волосы, нос картошкой, «щелки» глаз и белый здоровенный рубец в форме молнии на левой щеке. Сомневаюсь, что он получил его на дуэли — или дуэль велась «розочками».

Сейчас оба откровенно подозрительно и презрительно глядели на меня. Ладно, хоть кому-то я не нравился в этот вечер.

— Хороший вечер, — сказал Лански. — «Билтмор» — первоклассный отель.

Вообще-то, это было довольно беспорядочно выстроенное здание, очертания которого расплывались позади нас в темноте. Его главной достопримечательностью служила лужайка для гольфа с искусственным покрытием.

— Последний раз я останавливался тут в тридцать третьем, — сказал я.

Он широко улыбнулся:

— Правда? Забыл, чем вы тогда занимались?

— Я был одним из телохранителей мэра Сермака.

Он сочувственно вздохнул:

— Тогда они не слишком хорошо сработали.

Он имел в виду, что мэр Сермак был убит.

— Ну, — сказал я. — Я обычно не пишу об этом в анкетах.

Он довольно рассмеялся. Мисс Шварц смотрела на сцену, где Айна Мэй и ее «Мелодиерз» начинали новую пьесу. На этот раз они исполняли «Больше я никогда не улыбнусь», и несколько пар отчаянно кружились под музыку.

— Выпьете чего-нибудь? — спросил Лански, поднимая бокал.

— Нет, спасибо. Не хочу оставлять Элен надолго одну.

— Элен?

— То есть Салли. Элен — ее настоящее имя. Мы — старые знакомые.

— А, вот как... Это хорошо. Старые друзья... самые лучшие. Ну, как Нассау?

Неожиданный вопрос поразил меня, как удар по голове.

— Что, простите? — ухитрился выдохнуть я.

Для парня с такой приятной улыбкой у него были слишком холодные мертвые глаза.

— Нассау. По-моему, вы делали там какую-то работу.

— Я э-э-э... не знал, что это уже всем известно.

— Мне сказала мисс Ранд. Вы случайно не слышали чего-нибудь новенького об убийстве сэра Гарри Оукса, а?

Еще один удар.

— Э-э-э... а что, мистер Лански?

Он помолчал немного.

— Ведь герцог Виндзорский наложил запрет на распространение любой информации об этом, и если бы этот парень Кристи не позвонил своему другу — газетчику и не разболтал обо всем, ничего не просочилось бы в печать.

Одним из первых людей, кому Кристи позвонил после того, как нашел Оукса, был Этьен Дюпюч, издатель нассауской «Трибьюн», друг Кристи и тот самый человек, с которым должен был встретиться тем утром сэр Гарри. Чтобы вместе идти смотреть овец на площадке для гольфа...

И Дюпюч успел передать в редакцию все основные детали еще до того, как администрация наложила запрет на публикацию.

— Вообще-то я думал, — сказал я, — что запрет был снят пару дней назад. Наверное, я знаю об этом деле столько же, сколько вы, из газет.

Он загадочно улыбнулся. Почему-то у меня мурашки по спине побежали от этой улыбки.

— Вряд ли, мистер Геллер. Вы ведь выполняли работу лично для сэра Гарри, не так ли?

Черт, откуда он мог узнать? Неужели Элен сболтнула и это? И почему Мейер Лански интересуется гибелью сэра Гарри?

— Это правда, но работа закончилась после убийства.

Он кивал, демонстрируя свою заинтересованность, но взгляд его глаз по-прежнему был пуст и безучастен.

— Что ж, это уже кое-что, не так ли, Тедди?

Мисс Шварц безучастно кивнула.

— Вот и расскажите нам о том, чего не было в газетах. Как умер сэр Гарри Оукс?

Может, Лански просто был любопытен: в прессе было столько шума об этом...

— Он умер очень скверно, мистер Лански. Я бы предпочел не говорить об этом за коктейлем.

Он снова кивнул. Он не настаивал.

— Конечно. Я понимаю. Понимаю. В любом случае, я просто хотел поздороваться с вами. У нас с вами есть общие друзья, не так ли?

— Конечно, мистер Лански.

Он наклонился и похлопал рукой по моей руке. Его рука была ледяной, как рука мертвеца.