Макс Коллинз - Похищенный

– Что ж, ответ очевиден, – проговорил Уилсон с некоторым раздражением. – Им пришлось идти в лес, где они зарыли ребенка, и снять с него комбинезон.

– Вы что, действительно считаете, что это возможно? Они же вымогатели, а не похитители, у них нет ребенка, у них никогда его не было. Вы не задумывались над тем, почему у них не оказалось более серьезного доказательства, чем этот чертов ночной комбинезон? Почему не фотография? Почему они не позвонили и не дали малышу сказать пару слов в трубку – он уже умел разговаривать немного, вы это знаете.

– Если он был мертв, то он не мог ничего сказать.

– Если он был жив, но его у них не было, то он тоже ничего не мог сказать, во всяком случае для них. Но один из их людей в доме Линдберга, либо Вайолет в Энглвуде, либо Оливер в Хоупуэлле, могли взять этот комбинезон из комода в детской, и, разумеется, этот комбинезон должен был казаться свежевыстиранным. Его не надевали на ребенка после последней стирки!

Уилсон задумался. Я знал, что пробил брешь, и позволил ему немного подумать.

Потом продолжил:

– Тем временем настоящие похитители, бутлегеры, работавшие на Хэссела и Гринберга, тоже узнают, что Капоне разуверился и отказался от своей затеи. Они тоже понимают, что на этом можно сорвать куш, и обращаются к этому респектабельному парню из Норфолка, кораблестроителю, который, как им известно, «ремонтировал лодки для парней их профессии». Они понимают, что через него смогут выйти на Линдберга.

– Джон Кертис? – удивленно спросил Уилсон. – Этот мошенник?

– Он не мошенник, Фрэнк. Он говорил правду. Итак, вскоре Кертис связывается с Линдбергом, и таким образом появляются две активные группы вымогателей, обладающих «внутренней» информацией о похищении, но не обладающих в тот момент ребенком.

– Геллер, вам не кажется, что у вас уж слишком все запутано?

– Это дело было запутанным с того дня, как я приехал в Хоупуэлл в марте 32-го. Если вы сможете указать мне хоть на один момент этого дела, имеющий рациональный смысл, я надену свой плащ и отправлюсь домой. Прямо сейчас.

– Продолжайте. Продолжайте.

– Позвольте теперь коснуться Гастона Минза. Ему тоже стало известно от Рикки или, возможно, от Хэссела и Гринберга, что Капоне больше не финансирует этот проект; ему было ведено прекратить попытки связаться с Линдбергом через таких особ, как Гаггенхайм и другие. Что же Минз делает? Он начинает использовать свою «внутреннюю» информацию, но не для того, чтобы выманить деньги у Линдберга, а там, где Капоне этого не заметит или не будет ничего иметь против... он сосредоточивает свое внимание на мягкосердечной, богатой светской даме, миссис Эвелин Уолш Мак-Лин.

Уилсон сделал запись в блокноте.

Я продолжал:

– Далее происходит выплата выкупа на кладбище, ребенка не возвращают, и все это неожиданно попадает в газеты; теперь Капоне, очевидно, знает, что-то-то пытается примазаться к его неудавшейся затее. Из газет Капоне также узнает, что Линдберг и Джефси снова пытаются связаться с «похитителями» и, очевидно, готовы заплатить еще раз, что колесо, которое он раскрутил, никак не остановится и ситуация совершенно вышла из-под контроля. Капоне и Рикка могут не знать наверняка, что этими вымогателями являются люди, принимавшие участие в похищении, – ими могли быть совершенно посторонние люди. Как бы там ни было, Капоне принимает решение положить конец этому фарсу. В лесу недалеко от имения Линдберга по его приказу оставляют тело какого-то ребенка...

– Подождите, Геллер! Этого ребенка опознал его отец, разве не так?

– Этот ребенок, представлял собой кучку костей, даже пол невозможно было определить. Семейный педиатр Линдбергов сказал, что не мог бы узнать в этом ребенке Маленького Орленка, даже если бы ему дали десять миллионов баксов! Тот лес был исхожен вдоль и поперек поисковыми группами и линейными монтерами, но в любом случае этот труп разложился значительно сильнее, чем должен был бы за этот период времени при такой холодной погоде.

– Но одежду идентифицировали...

– Да, несколько кусочков ткани с синими нитками. Эти синие нитки узнала Бетти Гау, поскольку сшила ту сорочку в ночь похищения нитками, которые ей дала Элси Уэйтли, жена дворецкого. Я уверен, что Капоне мог достать эту катушку ниток через посредников и их сообщников среди слуг Линдберга. Возможно, даже саму эту маленькую сорочку.

– Вы хотите сказать, что сорочку подбросили?

– Так же, как подбросили это маленькое тело. Это явилось заключительным аккордом со стороны Капоне и Рикки, направленным на то, чтобы прекратить все эти аферы с вымогательством и закрыть это чертово дело.