Макс Коллинз - Смерть в послевоенном мире (Сборник)

Через некоторое время в канализационной трубе отыскали и торс девочки, завернутый в пятидесятифунтовый мешок из-под сахара.

Слух об этих страшных находках мигом долетел до дома Кинана, где начали собираться все городские шишки: комиссар полиции, начальник розыскного отдела и его заместитель, глава отдела по расследованию убийств, следователь по делам о насильственной смерти, мэр. Прибыли прокурор штата и его правая рука — капитан Даниэль Гилберт, по кличке «Бочонок».

То, что приплыли большие акулы, меня не удивило, особенно если принять во внимание характер и общественный резонанс подобного преступления. Но приезд Бочонка Гилберта, связанного с мафией, не укладывался ни в какие рамки. Ведь Боб определенно связывал похищение дочери с происками мафии.

— Геллер, — дружески проговорил шикарно одетый Бочонок, — из-под какой коряги ты выполз?

Бочонок выглядел столь колоритно, что вполне оправдывал свое прозвище.

— Прошу меня извинить, — сказал я, отодвигая его в сторону.

Пришла пора достойно удалиться.

Я пошел попрощаться с Бобом. Он сидел на кушетке, разговаривая с несколькими агентами ФБР; его жену опять отвели наверх к соседям и дали успокоительного.

— Нат, — сказал Кинан, вставая и делая рукой судорожные движения, словно хватаясь за воздух, устремив на меня налитые кровью глаза, — прежде чем ты уйдешь... хочу переговорить. Пожалуйста.

— Конечно.

Он завел меня в ванную комнату и закрыл дверь. Мой взгляд упал на желтого резинового утенка, стоявшего на краю ванны.

— Хочу просить тебя продолжить поиски, — сказал Кинан.

— Боб, теперь к этому делу привлекут всех полицейских в городе. Вряд ли тебе понадобятся услуги частного детектива. Тем более, что полиции не нужны помехи на дороге.

— Ты видел, кто приехал сюда?

— Много народу. Среди них в основном очень хорошие люди.

— А этот тип, Бочонок Гилберт? Я кое-что о нем знаю. Меня предупреждали. Его называют «самым богатым полицейским в Чикаго», не так ли?

— Это правда.

Об этом действительно поговаривали в Чикаго.

Глаза Кинана сузились.

— Он путается с мафиози.

— Он со многими путается. Боб, но...

— Я дам тебе чек...

Сказав это, он вынул из кармана брюк чековую книжку, опустился на колено и с ожесточением принялся выписывать чек, используя крышку унитаза в качестве письменного стола.

Все это было столь же нелепо, сколь грустно.

— Боб, прошу... не надо...

Он поднялся и вручил мне чек на тысячу долларов Чернила влажно поблескивали.

— Это аванс, — сказал он. — Единственное, чего хочу от тебя, чтобы ты был в курсе расследования, проследил, чтобы чикагские полицейские честно делали свое дело.

Эта просьба явно противоречила тому, ради чего он меня приглашал, но я не стал обращать его внимание на это обстоятельство.

— О'кей, — согласился я, свернул чек и засунул его в карман, уловив запах чернил. Я не думал, что воспользуюсь им, но в данной ситуации чек следовало просто взять.

Боб похлопал меня по руке:

— Спасибо. Да благословит тебя Бог. Спасибо за все, Нат.

Когда мы вышли из ванной, все как-то странно посмотрели на нас. Многие из собравшихся полицейских не слишком благоволили ко мне и потому, безусловно, были рады моему уходу.

На улице несколько репортеров узнали меня и окликнули. Не обращая на них внимания, я направился к своему «плимуту», надеясь, что машину не блокировали. Хэл Дэвис, журналист из редакции «Ньюс», невысокий человек с большой головой, сияющими глазами и юношеской внешностью, несмотря на свои пятьдесят с небольшим, семенил рядом.

— Хочешь запросто заработать четвертной? — спросил Дэвис.

— Зачем, мои дела идут неплохо. А как у тебя?

— Слышал, что ты выудил детскую головку из дерьмового бульона.

— Весьма трогательно, Хэл. Иногда я задаю себе вопрос, почему это ты до сих пор не получил премию Пулитцера, коль скоро ты с такой легкостью обращаешься со словами?

— Хочу взять у тебя эксклюзивное интервью.

Я зашагал быстрее.

— Отвяжись.

— Два четвертных.

Я остановился.

— Пять.

— Господи Иисусе! Успех ударил тебе в голову, Геллер.

— Думаю, где-нибудь я смогу заработать и побольше.

В аллее, позади дома Кинана, несколько полицейских сдерживали толпу репортеров, в то время как оперативный фотограф из полиции, направив на стену объектив фотоаппарата, делал снимок за снимком. Фотовспышки, подобно взрывам, пронизывали покров ночи.

— Провалиться мне на этом месте, если я знаю, — сказал Дэвис и очутился позади меня, так как я быстро двинулся туда.