Макс Коллинз - Синдикат

Багзи и Вилли Марксом нырнули в кафе, чтобы избежать встречи, как они решили, с легавыми, приехавшими их потрясти. Знаешь ведь, о каком утре я говорю, Нейт?

Тут Элиот специально для меня сделал своё лучшее мелодраматическое скучное выражение лица.

– Ну да, знаю, – ответил я.

Четырнадцатое февраля 1929 года. День святого Валентина.

Я наклонился над телом Ньюбери, чтобы взглянуть поближе. Как все случилось, сообразить было нетрудно: пулевое отверстие в руке с ожогом от пороха – видимо, он ухватился за револьвер, чтобы отвести от себя дуло. Эта же пуля, а может, другая, когда он боролся, попала ему слева в бровь. Смертельный выстрел был сделан сзади, в основание черепа. Крови было немного: его где-то убили и выбросили в дюнах, карманы вывернули, намекнув на ограбление.

Элиот, рассмотрев следы от шин, повернулся ко мне:

– Машина пришла с запада, Теда выбросили, развернулись и уехали по своей же колее. Я отошел от тела.

– У него где-то недалеко был, кажется, летний домик?

Элиот кивнул:

– На озере Басс. Может, там они его и убили.

Прошлой ночью, около двух, адвокат Ньюбери (предположительно разбуженный корешом Теда, сообщившим, что Тед опоздал на два часа на условленную встречу) позвонил в бюро детективов и спросил, не арестован ли его клиент-гангстер, но ответа не получил. Тогда адвокат позвонил Элиоту домой и спросил, не взяли ли его подзащитного сотрудники ФБР, а Элиот велел адвокату проваливать и пошел досыпать. Предписание о доставке арестованного в суд было заполнено, и уже рано-рано утром шеф детективов и Элиот были в Сити-Холле; оба официально заверили адвоката, что Ньюбери в каталажке нет. Вот тут-то и стало известно, что труп соответствующий по описанию Ньюбери, обнаружен в Индиане.

Вскоре после того, как вернулся шериф, подъехал темно-синий «кадиллак-седан» и оттуда выскочил коротышка в синем костюме в полоску, с бриллиантовой булавкой в галстуке; это был адвокат Ньюбери.

– Привет, Эйби, – сказал Элиот, пока коротышка буквально катился к телу в яме.

Не отвечая на его приветствие, адвокат взглянул на Ньюбери и сказал, как бы обращаясь к нему:

– Где представитель графства?

Стоя на дороге, шериф отозвался:

– Это я, мистер!

Адвокат прошествовал к шерифу и сказал:

– Этот человек – Тед Ньюбери. Куда вы увезете труп?

Шериф назвал ему покойницкую. Адвокат кивнул и, сказав:

– Мы с вами свяжемся, – сел в свой «кадиллак» и укатил.

Переминаясь с ноги на ногу, парень в кепке и коричневой куртке все еще топтался у своего автомобиля. Он спросил, не обращаясь ни к кому лично:

– Где же все-таки репортеры?

– Оставайтесь здесь, – посоветовал ему Элиот, и, кивнув шерифу, двинулся со мной к «форду».

– А ты не собираешься ждать прессу, Элиот? – спросил я.

Он отрицательно покачал головой.

– Мне в этом участвовать не хочется. Да и тебе не надо.

На обратном пути в Чикаго Элиот сказал:

– Конечно, это работа Нитти. Теду Ньюбери крепко досталось, а ведь он был рукой мэра в Норт-Сайде.

– В кармане Сермэка остался еще Тоухи.

– Тоухи – пустое место. Нитти поставил жирную точку: ведь за его голову именно Ньюбери обещал пятнадцать тысяч. Что ж, Нитти жив-здоров, а Теда уже нет.

– Хотелось бы знать, как любимые телохранители

Сермэка воспримут новости о том, что Ньюбери прихлопнули.

Элиот слегка улыбнулся:

– А мне интересно, как к этому отнесется Сермэк. – А почему все-таки ты захотел, чтобы я это увидал? Следя за дорогой, Элиот сказал:

– Это и тебя касается.

– Ну, конечно. Ты мог мне просто позвонить и рассказать обо всем. С какой стати ты меня потащил с собой? Приятная была компания, ничего не скажешь.

– Ньюбери был человеком Сермэка.

– Ну и что?

– А сейчас он – ничей.

– Так что?

Он глянул на меня мельком. Вокруг нас все еще тянулись дюны: похоже на Ближний Восток, хоть и плохонькая, но весьма выразительная интонация Египта.

Элиот ответил:

– Может, это открывает тебе возможности на суде по делу Нитти представить другую версию.

– Имеешь в виду, похожую на правду?

Он пожал плечами.

– Во всяком случае, подумай об этом. Ньюбери – пример того, как действует Нитти. И тот же Ньюбери пример того, что Сермэк теряет влияние.

– Ну и что? Хочешь сказать, что если я останусь в команде Сермэка, меня тоже зароют? Не думаю, что это так, Элиот. Нитти знает, что я – посторонний наблюдатель. Заметь, убили-то Ньюбери, а не Лэнга или Миллера. Фрэнк Нитти не убивает исполнителя, он уничтожает того парня, который этого исполнителя послал.