Макс Коллинз - Двойник

Полли покачала головой.

– Анна просто сказала, что знала, что он – Диллинджер. И потом посоветовала мне идти домой... и несколько дней не высовывать носа.

– А вместо этого вы пришли ко мне. Она снова покачала головой.

– Нет, я сначала поехала в ресторан.

– "Эс энд Эс"?

– Да, они уже закрывались. Одна из девушек – Максин пошла со мной в кафе напротив, и мы выпили пива. Она не хотела этого делать... говорила, что неприлично ночью двум девушкам сидеть в кафе и пить пиво. Но Максин понимала, что мне был нужен кто-то, с кем можно было поговорить, потому что я была расстроена.

– Что вы ей рассказали?

– Ничего особенного, сказала, что Диллинджер убит. Ей стало интересно, откуда мне это известно, и я сказала, чтобы она прочитала об этом в завтрашних газетах. И еще призналась ей, что у меня нехорошо на душе.

– Да, слишком много всего произошло за последнее время.

– Почему вы так говорите?

– Потому что происходящее помогает не вспоминать о том, как меня избили дружки вашего бывшего мужа.

– Почему вы все время об этом говорите и ведете себя так, будто знаете то, чего не знаю я.

– А что вы знаете?

Она откинулась назад, подальше от света, так что ее лицо в полумраке трудно было различить. Но я прекрасно слышал ее голос.

– Анна предложила мне... встречаться с этим парнем. Чтобы его занять. Чтобы он был...

– Доволен и счастлив?

Она вздохнула.

– Да, счастлив. Можно я закурю?

– Ладно, только пепел стряхивайте в пепельницу.

– Где она?

Я придвинул к ней пепельницу. Это был маленький кружок стекла с толстыми краями и надписью «Отель Моррисон».

Полли зажгла сигарету, и ее оранжевый кончик засветился в темноте. Выпустив дым из ноздрей, начала говорить.

– Он был приятным и добрым парнем. Мне нравилось повсюду с ним ездить на такси. Два раза он давал деньги, чтобы мы с Максин могли сходить на ярмарку. Один раз он мне дал сорок долларов и предложил съездить и купить себе что-нибудь. А потом дал еще пятьдесят долларов, чтобы я смогла сходить к зубному врачу. Но на эти деньги я купила одежду. Когда он узнал об этом, то даже не рассердился.

– Он хорошо к вам относился.

Полли сквозь клубы дыма покивала головой.

– Нам было весело друг с другом.

– Как вы думаете, кто был этот парень?

– Он говорил, что работает в Управлении торговли и зовут его Джимми Лоуренс.

– Вы поверили ему?

– Нет, у него за ушами были шрамы от пластической операции, и я решила, что это какой-то жулик, которого Анна «пасет» для «Бойз».

– Вы хотите сказать, для этой группы.

– Наверное. Я плохо разбираюсь в таких вещах.

– Зато Анна разбирается.

– Конечно, она же – «мадам», не так ли?

– Это вы меня спрашиваете?

Ее синие глазки загорелись огнем.

– Вы надо мной издеваетесь, чувствуете себя важной шишкой, да?

– Простите, пожалуйста.

Она снова выдохнула дым.

– Да, больше сказать нечего. Он любил одеваться, был весьма аккуратным и чистым, и еще у него была хорошая улыбка.

– Поэтому делать его счастливым, как просила Анна, оказалось не так уж сложно?

– Вот, черт возьми, в чем дело. Мне он начал нравиться. Правда, Геллер, я просто начала сходить по нему с ума. Он был приятным человеком, хорошо относился ко мне и был добрым. Но он не мог быть добрым и милым, одновременно оставаясь при этом Джоном Диллинджером. Разве я не права?

– Кажется, правы.

– Я не могла предположить, что полюблю его. Знаете, ему очень нравилась песенка из фильма с Джоан Кроуфорд, который мы смотрели в «Марбро». – Она начала напевать приятным тоненьким голоском: «Всю ночь я только мечтаю о тебе...».

У нее задрожали губы и по щеке потекла слеза.

– У него был хороший голос?

– Он пел и не фальшивил, обожал фильмы и всегда ходил на просмотры новых картин.

– Да, до сегодняшнего вечера. Вам он по-настоящему понравился, да?

– Да.

– Вы не знали, что его собираются сегодня убить?

– Нет.

– Но вы хотя бы понимали, что рано или поздно он погибнет?

– Нет! Я и не знала, что он Диллинджер!

– Зачем вы пришли ко мне, Полли?

– Мне было известно, что вы следили за нами. Об этом мне сказала Анна.

– Она так и сказала? А не сказала она вам, почему я это делал?

– Нет, но предупредила, чтобы я не говорила Джимми, что за нами следят.

– И ничего не объяснила?

Полли отрицательно покачала головой.

– Нет, ничего.

– А вы сами не подумали о причине?

– Мне следовало делать то, за что платили.

– Хорошо, что вы хотя бы честно в этом признались.