Макс Коллинз - Двойник

Нитти вытер рот салфеткой.

– Выходит, схватить Диллинджера недостаточно, – продолжал я, – он должен умереть.

Нитти прочистил горло.

– Позволь мне сказать тебе кое-что, парень. Довольно длительное время эти трахнутые разбойники могли благополучно удирать со своей добычей. Они действовали словно грабители поездов и почтовых дилижансов на Диком Западе. И какое-то время выходили сухими из воды. В действительности большинство из них были тупыми деревенскими парнями из Оклахомы, а думали о себе, что они Джесси Джеймс [47]. Потому что все, в чем они нуждались, – это быстрые дешевые автомобили много местных дорог и достаточное число убежищ. Они проносились по всей стране, а закон не мог даже пересечь границы штатов, чтобы настигнуть их. Такой несложный способ обогащения, не приносивший, правда, больших денег, мог использоваться только сосунками – фермерами и всякой деревенщиной. Это было их время, отдам им должное. Но это время все-таки прошло.

Он отпил немного молока. Казалось, он закончил свою речь, но я осторожно спровоцировал его продолжить.

– Вы имеете в виду, что их время прошло из-за федов, – сказал я. – Потому что теперь феды могут охотиться за ними, пересекая границы штатов.

Нитти кивнул и пожал плечами.

– Это так, в этом главное. И награда за их головы постоянно растет. Но времена меняются. Убраться подальше с добычей теперь возможно только с пальбой и кровью.

– Вы имеете в виду, что нельзя удирать с добычей, слишком часто устраивая бойни дня святого Валентина.

– Нельзя. И вы не можете убивать слишком многих Джеки Линглов. Публика любит делать героев из типов вроде Капоне и Диллинджера. Но когда дела становятся слишком кровавыми, то заголовки газет становятся слишком резкими, и публика набрасывается на вас.

– Фрэнк, ваша команда имела дела с этими разбойниками многие годы...

– Откуда тебе это известно?

– Известно. Я не затыкаю уши.

– Это хорошо. Продолжай в том же духе.

Я ничего не ответил.

Потом по какой-то непонятной мне причине он продолжил:

– Да, Аль Капоне испытывал определенную слабость к грабителям банков. Не спрашивай меня, почему. Пригороды. Цицеро, Мэйвуд, Молроуз-Парк. Они всегда были гостеприимны ко всем, кого знал Капоне. Там всегда скрывались воры.

– За деньги?

– Бесплатно только кошки рожают.

– Я полагаю, что некоторые краденые товары и «горячие» деньги воры также могли проводить через команду.

– Полегче, Геллер.

– И оружие, которое используют эти парни, особенно автоматы и взрывчатка. Все это должно было откуда-то поступать. И иногда, как в любом мелком бизнесе, они нуждались в деньгах, в краткосрочных займах. И ресурсы команды были естественным средоточием для этих нуждавшихся друг в друге группировок...

Нитти покачал головой, но не в знак отрицания, а, скорее, осуждая меня.

– Лучше нажми на тормоз, парень.

Он не злился, просто давал отеческий совет.

Я нажал на тормоз.

И тогда Нитти, не удержавшись, сказал:

– Некоторым лучше умереть, сынок.

Раз уж он со мной был столь откровенен, я решил продолжать.

– Ладно, если кто-то хочет, чтобы Диллинджера убили, то почему этот кто-то сам не убьет его? Почему надо прибегать к таким сложным уловкам, чтобы вынудить федов выполнить эту работу?

Рот Нитти растянулся в легкой загадочной улыбке.

– Вы оказались здесь. Геллер, из любопытства. Ничего другого. Не из-за клиента. Никакого клиента. Только из любопытства. А вы знаете, что случается с проклятыми сплетниками.

Я знал.

– Ты сделал свое дело, – сказал Нитти. – Повторяю, если бы знал, что они намерены втравить в него тебя, я бы это пресек. Но они уже это сделали. Что ж, ты сыграл свою роль, теперь уйди со сцены, отправляйся домой. И, черт побери, не становись у них на пути, будь в стороне.

– А если Коули или Стеги, или Пурвин привяжутся?

– Почему бы тебе в таком случае просто не рассказать им то, что знаешь, а дальше пусть события разворачиваются сами по себе.

– Вы думаете, что можно рассказать им о том, что я следил за Полли Гамильтон и Джимми Лоуренсом, и что Анна Сейдж сказала, что Лоуренс – это Диллинджер?

– Да. С этого началось и этим пусть закончится.

– Значит, я буду просто стоять рядом и пусть этот Лоуренс-Диллинджер будет убит?

Он предостерегающе поднял палец.

– Я не говорю, что кто-нибудь будет убит. Но какое дело твоей заднице до того, что какой-то разбойник Хузиер [48] получит то, что он в любом случае когда-нибудь получит?