Роберт ван Гулик - Убийство по-китайски - Золото

— Или ее конец, — пробормотал Хо себе под нос. Он тоже встал и подошел к окну. Могильщики, покинув свое укрытие, принялись за работу. Чиновник изменился в лице и быстро отвел глаза. Потом, повернувшись, сообщил чуть севшим голосом: — Дождь кончился.

— В таком случае мне, пожалуй, пора! — воскликнул судья Ди.

И все трое спустились по узкой витой лестнице вниз, во двор, где ждал их пожилой человек с двумя лошадьми.

Трактирный слуга наполнил прощальную чашу. Три друга единым духом осушили ее, затем смущенно произнесли напутственные речи. Судья Ди вскочил в седло, на прощание помахал хлыстом, его седобородый спутник сел на вторую лошадь, и два всадника двинулись вниз по тропинке, ведущей к тракту.

Письмоводитель Лян и его друг Хо долго смотрели вслед.

— Я не хотел его тревожить, — тихо проговорил Хо; во взгляде его сквозила тревога, — но сегодня утром человек из Пенлея рассказал мне о тамошних слухах, весьма неприятных. Говорят, что призрак убиенного судьи бродит по управе.

Через два дня ближе к полудню судья Ди и его спутник достигли границы провинции Шаньдун. На заставе они пополдничали, сменили лошадей и двинулись дальше, на восток, по тракту, ведущему в Пенлей. Дорога пролегала по холмистой, поросшей густыми лесами местности.

На судье было простое коричневое дорожное платье. Чиновничье облачение и кое-что из личных вещей уместилось в двух объемистых седельных сумках. Он мог позволить себе отправиться в путь налегке, поскольку решил, что обе его жены и дети присоединятся к нему позже, когда он устроится в Пенлее. Вместе с семейством в крытых повозках прибудет все прочее его имущество и слуги. Спутник его, Хун Лян, вез еще две бесценные вещи: знаменитый меч — Грозовой Дракон, родовую реликвию семейства Ди, и древний классический труд по юриспруденции и сыску, на полях которого покойный отец Ди, имперский советник, начертал многочисленные примечания своим каллиграфическим почерком.

Хун Лян издавна был слугой в семействе Ди, жившем в Дайюане, и ходил за судьей, когда тот был еще ребенком. Позже, когда судья перебрался в столицу и обзавелся там собственным домом и хозяйством, преданный старый слуга последовал за ним. Он показал себя незаменимым помощником в домашних делах и в то же время стал доверенным лицом Ди. Вот и на сей раз Хун настоял на том, что будет сопровождать хозяина в Пенлей, к его первой должности в провинции.

Пустив лошадь легкой трусцой, судья повернулся в седле.

— Если вёдро продержится, Хун, — сказал он, — к вечеру мы доберемся до города Иенчу. Там стоит гарнизон. А завтра нам надо бы выехать с утра пораньше, чтобы поспеть в Пенлей засветло.

Хун кивнул.

— Попросим начальника гарнизона, — сказал он, — послать нарочного в Пенлей предупредить о нашем скором прибытии, и…

— Ни в коем случае, Хун, — не дал ему договорить судья. — После убийства судьи его обязанности временно исполняет старший стряпчий, и он знает о моем назначении. Этого вполне достаточно. Я хочу нагрянуть нежданно. Вот почему я отказался и от воинского сопровождения, предложенного начальником пограничной заставы.

Не дождавшись от слуги ответа, хозяин продолжил:

— Я внимательно изучил документы, связанные с убийством судьи, но, как ты знаешь, важнейшая часть их пропала — а именно личные бумаги, найденные в библиотеке убитого. Следователь привез их с собой в столицу, однако они были похищены.

— Но почему, — проговорил Хун, хмурясь, — почему следователь пробыл в Пенлее всего три дня? В конце концов, убийство имперского чиновника — дело нешуточное; ему нужно было бы посвятить куда больше времени. Во всяком случае, уехать, не составив хоть какого-то представления о том, как и почему преступление совершено, — это никуда не годится.

Судья Ди кивнул.

— И это, заметь, — подхватил он, — всего лишь одна из многих любопытных сторон дела. Следователь сообщил следующее: судья Ван найден отравленным в своей библиотеке; яд — порошок из корня змеиного дерева; совершенно непонятно, каким образом отравление было осуществлено: ни следов преступника, ни мотивов преступления не обнаружено. Все!

Помолчав, он продолжил:

— Как только грамота о моем назначении была подписана, я отправился в Суд повидаться с этим следователем. И что же? Оказалось, что его уже отправили на новое место, куда-то далеко на юг. Его секретарь выдал мне полупустую папку. И сказал, что с ним, мол, господин следователь это дело не обсуждал и не оставил никаких письменных, а также никаких устных указаний о том, что следует, по его, господина следователя, мнению, делать с этим случаем. Как видишь, Хун, нам предстоит начать с чистого листа!