Петр Межирицкий - Читая маршала Жукова

Конечно, план всей войны не может быть разработан детально, эта утопия никакому военному и в голову не придет. Война - это выбор между возникающими оперативными возможностями. Сметывается общий план. А дальше -по обстоятельствам. Не зря блестящий тактик Манштейн признает, что для него самым сложным в начальный период войны был выбор направления движения: все направления были равно доступны.

И, кстати, не всегда выбирались безошибочно. Но решающим просчетом стали не тактические ошибки генералов, а стратегическое решение Гитлера. Решение не спонтанное, а загодя предусмотренное при утверждении плана. Вписанное в качестве поправки. Вполне вероятно, что поправка решила исход кампании 1941 года, а в конечном итоге и исход войны.

Но пока все шло дивно. Потрясающий успех обнаружился именно на Московском направлении. Уже тогда наметился отрыв фон Бока от группы армий "Юг". Захват переправ праздновался вовсю, а вестям о подлинном состоянии того, что на картах было помечено дорогами, особого значения не придавалось. Пленение масс войск толковалось, как отказ армии сражаться за Сталина, а ожесточенное сопротивление - как случайные очаги, где засели фанатики-комиссары. Даже упорство зашитников Брестской крепости объяснили и успокоились: комиссар ведь еврей, вот он и держал оборону! Фюреру, а вместе с ним и командованию вермахта сразу стало легко и просто.

По мере ожесточения сопротивления фюрер все больше увлекался задачей уничтожения или пленения всей Красной Армии.

Эта цель числилась первой в списке приоритетов.

Второй - захват территории.

Неприятности для вермахта, как отмечено выше, начались уже при утверждении плана. 18 декабря 1940 года план был Гитлером утвержден с единственной поправкой: группа армий "Центр" (фон Бок) по достижении позиции для броска на Москву (плоскогорья восточнее Минска) должна приостановиться в готовности помочь соседям - группе армий "Юг" (фон Рунштедт) и группе армий "Север" (фон Лееб).

Это и есть элемент гения, которым фюрер германского народа освежил план, поправив заурядно мыслящих генералов и делая свою кампанию отличной от наполеоновской: цель не Москва, а вся европейская территория СССР плюс Москва. Москва лишь увенчает захват территории с ее ресурсами.

В книге Лиддела Харта "Говорят немецкие генералы" приводится беседа автора с фон Мантойфелем, который не раз был гостем фюрера в приватной обстановке. Мантойфель засвидетельствовал, что Гитлер был неплохо знаком с военной литературой, и он, Мантойфель, не имел случая возразить фюреру, если разговор касался материй на полевом уровне военного ремесла: о свойствах различного вида оружия, о влиянии местности и погоды, о настроении и морали войск (в чем Гитлер особенно был силен). Но он не имел ни малейшего представления о стратегии. Он знал, как сражается дивизия, зато понятия не имел об армейской операции. Политическая и дипломатическая изощренность фюрера, позволившая ему взойти к власти и покорить пол-Европы, сочеталась с полным провалом в полководческом даре. Подобным образом и генералы его (Маркс, фон Бок, Гудериан, Гот), обладавшие стратегическим талантом, не умели определить момента для нападения. Разница в том, что, не обладая таким даром, они влиять на политику Германии и не пытались, а Гитлер, профан в военном деле, возомнил себя гением, и влияние его было решающим.

Возможно, сознание политической некомпетентности поясняет причину, удержавшую генералов от решительного выступления против поправки, превращавшей войну молниеносную в обычную. Многие авторы удивляются, что не возразили ни главнокомандующий сухопутных войск фон Браухич, ни начальник штаба Гальдер, ни фон Бок. Прежде всего, нет доказательств, что они не возразили. Протест их не был достаточно решителен, не до отставки - это да. И потом, лишь Гальдер и фон Бок были убежденными сторонниками генерала Маркса. Остальные участники совещания мыслили слишком академично для рискованного рывка на Москву мимо Киева, разве что Красная Армия равномерно откатывалась бы по всему фронту. А фон Бок и Гальдер, оказавшись при обсуждении в меньшинстве и трезво оценивая свои дипломатические чары, не стали ломать копья. Может статься, что фон Рунштедт пойдет по Украине бодрее, чем фон Бок по Белоруссии. Может статься, что они обойдут танковыми клиньями Пинские болота синхронно. Может статься, еще до захвата Киева развалится большевистский режим. Словом, дело само себя покажет, и тогда, в ходе войны, самый успех наступления настроит фюрера в пользу Московского варианта, неопровержимого настолько, что выгоду его доказать не легче, чем аксиому.